Главная Долги Субъективные признаки кражи. Понятие хищения. Объективные и субъективные признаки хищения. Субъективные признаки хищения

Субъективные признаки кражи. Понятие хищения. Объективные и субъективные признаки хищения. Субъективные признаки хищения

Из приведенного выше определения понятия хищения можно вычленить две группы его признаков: объективные и субъективные.

Видовым объектом выступают отношения собственности как родовое понятие по отношению ко всем формам собственности, а непосредственным объектом - та конкретная форма собственности, которая определяется принадлежностью имущества: государственная, частная, муниципальная или собственность общественных объединений.

Объективная сторона хищения характеризуется действиями, выразившимися в противозаконных безвозмездном изъятии и (или) обращении чужого имущества в пользу виновного или других лиц и в причинении имущественного ущерба собственнику или иному владельцу этого имущества.

К объективным признакам хищения относятся: противоправность, безвозмездность изъятия, чужое имущество, обращение его в пользу виновного или других лиц, причинение вреда собственнику.

Рассмотрим каждый из признаков подробнее.

Противоправность в поступках виновного в хищении проявляется, прежде всего, в том, что он совершает запрещенные законом действия, изымает из чужого правомерного владения собственность, не имея на то никаких прав.

Признак противоправности означает, что хищение осуществляется не только способом, запрещенным законом (объективная противоправность), но и при отсутствии у виновного прав на это имущество (субъективная противоправность). Отсюда следует, что завладение имуществом, на которое субъект имеет право, не является хищением, даже если оно совершено одним из способов, названных в ст. ст. 158-162 УК РФ. Такие действия могут быть при соответствующих условиях расценены как самоуправство (ст. 330 УК РФ). Свое подтверждение этот взгляд находит и в судебной практике. Например, по делу Е., уличенной в том, что она, зайдя в квартиру А., взяла из сумки последней 1000 руб., Верховный Суд РФ постановил, что действия Е. являются незаконными, однако они не могут влечь уголовную ответственность за хищение, поскольку продиктованы тем, что А. не возвратила взятые у нее на хранение вещи. Поэтому, взяв у А. деньги за невозвращенные вещи, Е. допустила всего лишь самоуправство.

В науке уголовного права сложилось понимание хищения как безвозмездного изъятия, то есть без предоставления равного возмещения его стоимости деньгами либо в иной форме. Однако, важно подчеркнуть, что признак безвозмездности при всей своей несомненной значимости не является всеобъемлющим, так как не охватывает встречающиеся в практике случаи завладения чужим имуществом с предоставлением собственнику, вопреки его воле, стоимостного эквивалента. Поэтому наряду с безвозмездностью следует учитывать и признак нарушения субъективного права собственника или иного владельца имущества.

Если виновный изымает имущество запрещенным законом способом при отсутствии у него права на получение имущества и действует вопреки воле собственника, который не выразил в какой-либо форме намерения на отчуждение своего имущества, то такие случаи следует рассматривать как кражу или хищения в иной форме, в зависимости от обстоятельств дела.

Наоборот, если отчуждение имущества происходит хотя и с нарушениями определенного порядка, но собственник получает ранее установленный им эквивалент, то такие случаи не могут рассматриваться как хищение, поскольку не ущемляют субъективного права собственника.

С таким признаком как изъятие, тесно связан другой признак хищения - обращение имущества. Важно подчеркнуть, что понятия «изъятие» и «обращение» отличны друг от друга, имеют собственное содержание, находятся в тесной связи и взаимно дополняют друг друга. Они указывают на то, что виновный неправомерно изымает материальные ценности из имущественной сферы другого лица, тем самым нарушая существующую социальную связь - отношение собственности, переводит чужое имущество в свое обладание, придавая своим действиям внешне законную форму. Поэтому указанные термины наиболее пригодны для характеристики объективной стороны кражи как формы хищения.

Еще один признак хищения - предмет преступления - чужое имущество.

Рассматриваемый признак относится к объекту преступления. Имущество, в качестве предмета хищения, характеризуется совокупностью признаков физического, экономического, общественного и юридического плана. В анализируемом контексте больший интерес вызывает юридический аспект понятия имущества.

Отдельные исследователи высказывают мнение, что данный признак необходимо исключить из легального определения хищения. Так, например, В. Зубов высказывает следующее: «Хищение - это, естественно, противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Похитить свое имущество нельзя. Но несмотря на это, в статьях о преступлениях против собственности содержатся тавтологические добавки, а именно, к понятию «хищение» (что само по себе означает завладение чужим имуществом) добавлено слово «чужого»».

Д. Батыгин делает такое предложение: «Родовое понятие хищения… распространяется на все его виды… В свою очередь понятия последних определены в соответствующих статьях, как и полагается по законам логики, через род и видовое отличие… На принадлежность к роду в этих и других случаях указывает «хищение», видовыми признаками служат - «тайное», «путем обмана или злоупотребления доверием», «вверенного виновному», «открытое» и др. Что касается использования в каждой из дефиниций понятия «чужое имущество», то оно, никак не отличая один вид от другого, является лишним… Учитывая изложенное, предлагаю исключить из статей, предусматривающих ответственность за хищение… слова «чужое имущество»».

Имущество как предмет хищения характеризуется определенными общими и особыми признаками. Общие признаки обязательны для любой формы хищения, в то время как особые признаки обязательны лишь для отдельных форм хищения. Остановив свое внимание на общих признаках хищения, скажем, что главным их проявлением является то, что они определяют имущество как чужое для лица, совершившего хищение.

Таким образом, в случае хищения имеет значение не тот факт, что похищенное имущество принадлежит другому лицу, а то, что оно является чужим для похитителя, он не имеет на него ни предполагаемого, ни, тем более, действительного права собственности или права законного владения. Другими словами, для того, чтобы быть предметом хищения, имущество должно находиться, на момент совершения данного посягательства, в собственности или в законном владении другого лица, кроме похитителя. То есть, не может являться предметом хищения имущество, которое на момент совершения этого деяния находилось в собственности либо законном владении лица, совершившего хищение. Более того, указанное лицо не должно даже допускать, что похищенное имущество могло бы ему принадлежать на правах собственности или законного владения.

Теория уголовного права и практика правоприменительной деятельности выработали систему признаков имущества как обязательного элемента состава любого хищения. Прежде всего, предмет хищения всегда материален, является частью материального мира, т.е. обладает признаком вещи. Это так называемый физический признак предмета хищения. Не могут быть предметом хищения как имущественного преступления идеи, взгляды, проявления человеческого разума, информация. О хищении интеллектуальной собственности можно говорить лишь в специальном смысле, имея в виду, к примеру, плагиат (ст. ст. 146, 147 УК РФ) или неправомерное использование компьютерной информации (ст. 272 УК РФ). Не может быть предметом хищения (ввиду отсутствия вещного признака) электрическая или тепловая энергия. Незаконное самовольное использование в корыстных целях этих видов энергии может образовать состав иного преступления против собственности, предусмотренного ст. 165 УК РФ.

Российская уголовно-правовая доктрина придерживается той концепции, что имущество (вещи) обладает определенными физическими параметрами (числом, количеством, объемом, весом, массой и т.д.), т.е. вещными свойствами. Отсутствие вещного признака в предмете хищения означает отсутствие состава хищения. Поэтому не может быть предметом хищения в прямом смысле этого слова тепловая, электрическая и иная энергия. Тут будут другие составы преступлений: ст. 146 и (или) ст. 159 или ст. 165 УК РФ, либо следует признать, что имеет место пробел в уголовном праве (телефонные пираты «фрикеры» с помощью устройства АНТИОН переадресуют телефонные переговоры со своего телефона на другие телефоны. Владельцам последних приходят счета на большие суммы, но здесь нет предмета хищения, а значит, и состава преступления, в смысле «прямого» мошенничества, но есть противоправное деяние в сфере высоких технологий).

Второй признак предмета хищения - экономический. Предметом хищения может быть только вещь, имеющая определенную экономическую ценность. Обычное выражение ценности вещи - ее стоимость, денежная оценка. Поэтому деньги, валютные ценности, ценные бумаги, являющиеся эквивалентом стоимости, также могут быть предметом хищения.

С передачей ценной бумаги частному или юридическому лицу к нему переходят все удостоверяемые ею права в совокупности (ст. 142 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ)). К ценным бумагам относятся: государственная облигация, облигация, вексель, чек, депозитный и сберегательный сертификаты, банковская сберегательная книжка на предъявителя, коносамент, акция, приватизационные ценные бумаги, например ваучеры, и другие документы, которые законами о ценных бумагах или в установленном ими порядке отнесены к числу таковых (ст. 143 ГК РФ). Надо иметь в виду, что предметом оконченного хищения могут быть только ценные бумаги на предъявителя. В условиях рыночной экономики в товарно-денежном обороте все в больших масштабах используются гражданами пластиковые кредитные расчетные карты российских коммерческих банков. Указанные обезличенные расчетные средства платежа, являющиеся эквивалентом соответствующих денежных сумм, также составляют предмет оконченного хищения чужого имущества.

Стоит поддержать С.М. Кочои, полагающего, что «уголовный закон не должен предлагать свое, отличное от гражданского закона определение имущества. Поэтому нельзя согласиться с предложениями о закреплении в уголовном законе узкого понятия имущества как предмета преступлений против собственности». Предложение об определении понятия имущества в УК РФ как «материальных ценностей, денежных средств и ценных бумаг» было внесено Э.С. Тенчовым.

Не могут быть предметом хищения вещи, практически утратившие хозяйственную ценность, или природные объекты, в которые не вложен труд человека («дары природы»). Последнее обстоятельство имеет значение для отграничения хищения от ряда экологических преступлений. Незаконное обращение в свою собственность продуктов природы, извлеченных из естественного состояния благодаря приложению труда, образует хищение (например, изъятие выловленной рыбы из сетей рыболовецкого предприятия).

Некоторые авторы, говоря о предмете хищения, как об объектах, в которые вложен человеческий труд, называют это социальным признаком и полагают, что именно этим признаком хищение отличается от многих преступлений против окружающей среды.

Действительно, приложение человеческого труда по-прежнему сохраняет свою актуальность для перехода предметов материального мира из категории природного богатства в категорию созданных человеческим трудом товарно-материальных ценностей. Однако общее положение, согласно которому природные ресурсы становятся имуществом, лишь овеществив в себе некоторую меру общественно необходимого труда, не является исчерпывающим критерием для их включения в число предметов хищения, поскольку в настоящее время значительная часть материальных компонентов окружающей природной среды, так или иначе, «профильтрована» предшествующим трудом, например, в виде лесовосстановительных работ, переселения животных, разведения и выращивания на рыбозаводах молоди ценных пород рыб для поддержания их популяции в природной среде и тому подобных мероприятий, направленных на охрану окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов. Но если дальнейшее существование указанных природных объектов, овеществивших собой человеческий труд (искусственные лесополосы, зеленые насаждения в городской черте, выпущенная в открытые водоемы молодь и т.п.), происходит в естественных условиях, считать их предметом хищения нельзя. Ибо целью, которая преследуется такой деятельностью по созданию объектов так называемой рукотворной природы, является не введение данных объектов в товарный оборот, а восстановление или поддержание благоприятной для жизни и деятельности человека экологической ситуации. Соответственно и преступления, имеющие предметом такие природные объекты, посягают не на собственность, а на «стабильность окружающей среды и природно-ресурсный потенциал, а также гарантированное ст. 42 Конституции Российской Федерации право каждого на благоприятную окружающую среду».

Ввиду отсутствия экономического признака не могут рассматриваться в качестве имущества документы неимущественного характера, а также документы, которые не являются носителями стоимости, но лишь предоставляют право на получение имущества (доверенность, накладная, квитанция и т.д.). Хищение такого документа с целью последующего незаконного получения по нему чужого имущества представляет собой приготовление к мошенничеству. Сказанное относится и к легитимационным знакам (жетонам, номеркам и т.п.). Ответственность за хищение официальных документов, а также штампов или печатей, не связанное с завладением имуществом, наступает по ст. 325 УК РФ.

Третий признак предмета хищения - юридический. Таким предметом может выступать лишь чужое имущество. «Хищение» собственного имущества не нарушает отношений собственности. При определенных условиях такие действия могут рассматриваться как самоуправство или приготовление к мошенничеству, если виновный имел намерения получить возмещение за якобы утраченную вещь. Не образует хищения также тайное изъятие личного имущества, находящегося в общей совместной собственности субъекта и других лиц.

Итак, имущество как предмет хищения - это вещи, деньги, ценные бумаги и другие предметы материального мира, обладающие стоимостью, по поводу которых существуют отношения собственности, нарушаемые преступлением.

Предметом хищения может быть как движимое, так и недвижимое имущество.

К недвижимым вещам (недвижимое имущество, недвижимость) относятся земельные участки, участки недр и все, что прочно связано с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе здания, сооружения, объекты незавершенного строительства. К недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Законом к недвижимым вещам может быть отнесено и иное имущество (ст. 130 ГК РФ).

Выделяют следующие признаки недвижимости:

Это вещь, предмет материального мира;

Это индивидуально-определенное имущество;

Это незаменимое имущество;

Это имущество, обладающее прочной связью с землей, перемещение, которого без несоразмерного ущерба его назначению невозможно, либо отнесенное к таковым законодательным актом.

Признак движимости имущества не имеет значения для установления хищения. Некоторые виды недвижимого имущества по своим объективным свойствам нельзя похитить тайно (дом, квартира, земельный участок), но можно похитить путем обмана, насилия или угрозы. Так, в последнее время участились случаи хищения приватизированных квартир. Кроме того, как показывает практика, «недвижимое» имущество в отдельных случаях может быть обращено в «движимое» (разбор и перевозка индивидуального жилого дома, снятие и увоз металлической ограды садового товарищества, демонтаж линии связи или контактного провода на железной дороге, хищение плодородного слоя земли с чужого земельного участка и др.).

Особым видом недвижимости являются воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты и иные объективно движимые, но отнесенные к недвижимости в силу закона вещи. Функциональная подвижность указанных предметов, казалось бы, позволяет считать, что их хищение в полной мере подчинено правилам квалификации тех же действий в отношении движимых вещей, коль скоро перемещение этих предметов вполне возможно без всякого ущерба их назначению. Поэтому «было бы совершеннейшим анахронизмом, нелепицей хищение и воздушных, и водных транспортных средств оценивать как завладение недвижимым имуществом», - полагает Е.В. Герасимова. У Ю.Н. Шаповалова также не вызывает никаких сомнений, что «последние разновидности недвижимого имущества можно похитить путем перемещения его в пространстве с постоянного или временного местонахождения».

К предмету хищения, помимо имущества (движимого и недвижимого имущества - ст. 130 ГК РФ), ст. 132 ГК РФ относит предприятия как имущественный комплекс - объект недвижимости.

Предметы, не имеющие стоимости, например, записная книжка, фотография знакомого, дневник с собственными записями и т.д., имуществом не являются. Однако фотографии знаменитых людей, особенно с автографами, так же как и дневники, письма этих людей, которые могут быть предметом купли-продажи, выставляться на аукцион, должны признаваться имуществом.

Предметом хищения может быть и имущество, изъятое из гражданского оборота. Но если похищается имущество, владение которым и оборот которого представляют угрозу общественной безопасности или здоровью населения (оружие, наркотические средства или психотропные вещества, радиоактивные вещества), то содеянное квалифицируется по соответствующим статьям гл. 24 УК РФ, а не как имущественное преступление.

И, наконец, последний признак хищения - материальный ущерб собственнику имущества. Сам факт, что изъятие происходит безвозмездно, говорит о том, что собственнику или иному лицу (например, пользователю имущества) наносится имущественный ущерб. В уголовно-правовой науке господствующей можно назвать точку зрения, согласно которой при хищении ущербом является «стоимость изъятого преступником имущества», т.е. реальный (положительный) ущерб (упущенную же выгоду в содержание ущерба при хищении не включают). Однако для обозначения собственно стоимости похищенного УК РФ использует понятие «размера» похищенного.

Если лицо лишь часть стоимости имущества изымает (обращает) противоправно, то при определении размера хищения следует исходить только из этой части. Если противоправное изъятие (обращение) имущества сопряжено с предоставлением собственнику частичного имущественного эквивалента, то размер хищения определяется исходя из разницы стоимости изымаемого имущества и стоимости предоставленного взамен исполнения.

При определении стоимости имущества, ставшего объектом преступного посягательства, «заходить со стороны виновного», т.е. оценивать то, сколько такое имущество могло бы стоить в момент совершения преступления. Например, в п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» указано, что, определяя стоимость имущества, похищенного в результате мошенничества, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене похищенного имущества его стоимость может быть установлена на основании заключения экспертов. При установлении размера, в котором лицом совершено мошенничество, судам надлежит иметь в виду, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества.

Обязательный признак хищения - причинная связь между противоправными действиями виновного и наступившими общественно опасными последствиями в виде причинения собственнику или иному владельцу реального имущественного ущерба. Причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества состоит в причинении прямого, реального ущерба, то есть уменьшении имущества. В такой ущерб не входит упущенная выгода, то есть плоды и доходы от имущества. Размер ущерба, причиненного собственнику, определяется стоимостью похищенного имущества.

За мелкое хищение чужого имущества предусмотрена административная ответственность по ст. 7.27 Кодекса РФ об административных правонарушениях от 30.12.2001 №195-ФЗ (ред. от 30.11.2011) (далее - КоАП РФ). При этом мелким считается хищение имущества, стоимость которого не превышает одну тысячу рублей. Мелкое хищение чужого имущества было и остается одним из наиболее распространенных административных правонарушений против собственности. Небольшой размер похищенного, возможность незаметно и многократно завладевать чужим имуществом обусловили высокую латентность данного правонарушения.

Законодатель при определении размера административно-наказуемого хищения исходил из формального признака, четко закрепляя максимум стоимости похищенного имущества. Такое нормативное решение предопределяет необходимость в каждом конкретном случае устанавливать точную стоимость похищенного, выражаемую в денежной форме. При этом следует иметь в виду, что основным мерилом стоимости похищенного имущества является розничная цена товара, которая была установлена в отношении соответствующего товара на момент совершения мелкого хищения в данной местности.

Следует отметить, что в данном случае преступность и непреступность деяния устанавливается по существу административным законом, который определяет понятие мелкого хищения, тем самым влияя на содержательную сторону уголовно-правовой нормы и выводя из сферы ее действия определенную часть деяний.

Коллизия закона не только вызывает разночтения в правоприменительной практике, но и способствует нарушению принципов вины и справедливости, когда лицо, совершившее деяние, формально содержащее признаки преступления, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, понесет необоснованно суровое наказание. Кроме того, противоречия в законодательстве могут повлечь принятие органами следствия и дознания необоснованных решений об отказе в возбуждении уголовных дел на основании п. 2 ст. 14 УК РФ с квалификацией совершенного хищения не как преступления, а как проступка в силу его малозначительности. Существование проблемы обусловлено отсутствием в законе понятия минимального размера похищенного, с которого должна наступать уголовная ответственность.

Размер ущерба является одним из оснований для дифференцирования ответственности за хищения путем формулирования соответствующих квалифицирующих признаков.

Классификация видов хищения в уголовно-правовом смысле необходимо проводить в зависимости от размера похищенного на:

1) мелкое хищение (хищение имущества, стоимость которого не превышает одну тысячу рублей);

2) хищение с причинением значительного ущерба гражданину. Причинение значительного ущерба гражданину вменяется только при хищении личного имущества. Значительный ущерб гражданину в статьях главы 21 УК РФ определяется с учетом его имущественного положения, но не может составлять менее двух тысяч пятисот рублей (примечание 2 к ст. 158 УК РФ). При определении размера материального ущерба, наступившего в результате преступного посягательства, необходимо учитывать стоимость имущества на день принятия решения о возмещении вреда с ее последующей индексацией на момент исполнения приговора в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством;

3) хищение в крупном размере. Это хищение имущества стоимостью более двухсот пятидесяти тысяч рублей (см. примечание 4 к ст. 158 УК РФ);

4) хищение в особо крупном размере. В соответствии с примечанием 4 к ст. 158 УК РФ ущерб признается особо крупным, если стоимость похищенного равна не менее, чем одному миллиону рублей.

Крупный (особо крупный) размер может быть вменен как при совершении единичного эпизода, так и нескольких, когда они признаны единым продолжаемым хищением. Если единый умысел отсутствует, суммирование похищенного не допускается.

В Постановлении ВС РФ от 27.12.2002 №29 указано, что в тех случаях, когда кража, грабеж, разбой при отягчающих обстоятельствах, предусмотренных несколькими частями статей 158, 161 или 162 УК РФ, действия виновного при отсутствии реальной совокупности преступлений подлежат квалификации лишь по той части указанных статей УК РФ, по которой предусмотрено более строгое наказание. При этом в описательной части приговора должны быть приведены все квалифицирующие признаки деяния (п. 17);

5) хищение предметов, имеющих особую ценность. Это хищение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, независимо от способа хищения.

Итак, к объективным признакам хищения относится противоправное, безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Противоправность - отсутствие у виновного прав на похищенное имущество и запрещенность совершенных действий уголовным законом. Безвозмездность - без соответствующего (полного) возмещения стоимости похищенного имущества. Изъятие и (или) обращение - при изъятии чужое имущество исключается, удаляется из собственности (законного владения) потерпевшего, переводится в фактическое обладание виновного лица. При обращении виновный употребляет чужое имущество, пользуется им как своим собственным. В обоих случаях потерпевший лишается возможности владеть, пользоваться и распоряжаться собственным имуществом.

Субъектом хищений могут быть любые вменяемые лица, достигшие установленного законом возраста, который дифференцирован в ст. 20 УК применительно к различным способам хищений: в отношении кражи, грабежа и разбоя (ст. 158, 161, 162 УК) он равняется 14 годам, а в отношении мошенничества, присвоения и растраты (ст. 159, 160 УК) 16 годам.
Снижение возраста уголовной ответственности за кражу, грабеж и разбой объясняется не только более высокой общественной опасностью данных имущественных посягательств, обусловленной более опасным способом их совершения, но и более широкой их распространенностью среди совершаемых подростками преступлений, обусловленной уровнем их социализации, предопределяющим как интеллектуальную, так и исполнительскую доступность данных способов хищения для 14-летних. Что же касается хищения предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК), то несмотря на то, что оно может совершаться любыми из перечисленных способов, в том числе и теми, ответственность за которые начинается не с 16, а с 14 лет, способность в указанном возрастном диапазоне определить реальную значимость предметов (а тем более - документов) с точки зрения их исторической, научной, художественной или культурной ценности вызывает серьезные сомнения. Поэтому в случаях совершения подростками хищений таких предметов из музеев, частных коллекций целесообразнее квалифицировать содеянное в соответствии с представлениями самих подростков как кражу, грабеж или разбой, за которые ответственность наступает с 14 лет. Лица в возрасте от 14 до 16 лет, совершившие различные хищения в составе банды, также подлежат ответственности лишь за те конкретные преступления, ответственность за которые предусмотрена с 14-летнего
383
возраста.
Расшифровкой указанных общих признаков обычно и исчерпывается характеристика субъекта хищения и лишь в отношении хищений, предусмотренных ст. 160 УК (присвоение или растрата), добавляется, что они могут совершаться только специальными субъектами - лицами, которым имущество вверено. Подобный подход страдает, как представляется, некоторым упрощением сути дела. Для ряда имущественных преступлений помимо общих признаков субъекта (возраст и вменяемость) имеют уголовно-правовое значение еще и специальные признаки.
Прежде всего отметим, что любое хищение по определению (коль скоро речь идет о завладении чужим имуществом) предполагает специального субъекта - несобственника, юридически противостоящего собственнику и обязанного воздерживаться от нарушения его имущественных прав уголовно-противоправным способом. Правда, этот специальный признак носит не положительный, а отрицательный характер, указывая не на свойства, присущие субъекту, а на свойства, отсутствующие у него, но от этого он не перестает быть признаком, дополнительно характеризующим субъекта, ибо с юридической стороны он характеризует лицо, обязанное относиться к имуществу, по поводу которого существует данное имущественное отношение с управомоченным собственником, как к чужому.
В свою очередь, отрицательные признаки несобственника по той же логической схеме дают основание для подразделения специальных субъектов на таких несобственников, которые не обладают никакими правомочиями в отношении изымаемого имущества, и
владеющих несобственников, которые, несмотря на то, что они не Являются собственниками, тем не менее обладают определенными правомочиями в отношении похищаемого имущества. В итоге иерархия дополнительных (к возрасту и вменяемости) признаков, характеризующих специального субъекта хищения, выстраивается следующим образом:
щ а) признаки несобственника, характерные для субъектов всех ^{юрм и видов хищения;
»в присвоения и растраты как лиц, наделенных определен-
[ризнаки владеющего несобственника, характеризующие
б) признаки несобственника, характеризующие субъектов кражи, трабежа, разбоя и мошеннического обмана как лиц, не обладающих і правомочиями в отношении изымаемого имущества;
ными правомочиями в отношении похищаемого ими имущества;
г) признаки занимающего определенное служебное положение лица, характеризующие субъектов мошенничества (п. «в» ч. 2 ст. ^59 УК), присвоения (п. «в» ч. 2 ст. 160 УК) и растраты (п. «в» ч. 2 ст. 160 УК), совершающих завладение чужим имуществом посредством использования своего служебного положения;
д) признаки специального рецидива, характеризующие субъектов всех форм хищения (п. «в» ч. 3 ст. 158-161, п. «г» ч. 3 ст. 162 УК), отличающихся наличием неоднократной судимости расхитителя за хищение либо вымогательство.
Кроме того, выделение в качестве особого непосредственного объекта преступлений против собственности имущественных отношений, складывающихся между членами семьи, предопределяет и существование такого специального субъекта, как супруги, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дедушка, бабушка и внуки, что также может породить вопрос об ответственности других (не указанных в приведенном перечне) лиц, принявших участие в совершаемом ими хищении.
Лицо, не обладающее указанными дополнительными признаками, не может быть ни индивидуальным исполнителем, ни соисполнителем этого преступления, даже если оно достигло соответствующего возраста и является вменяемым. Препятствием тому служит ч. 4 ст. 34 УК, которая отрицает возможность соисполни- Тельства в преступлении со специальным субъектом для лица, не являющегося таковым.
Так, по УК Испании положения об освобождении от уголовной ответственности супругов, а также близких родственников, совершивших имущественные преступления в отношении друг друга (ч. 1 ст. 268), не распространяются на посторонних лиц, принявших участие в совершении преступления (ч. 2 ст. 268).384 Напротив, в российской доктрине и практике XIX - начала XX в. ответственность соучастников таких посягательств находилась в непосредственной зависимости от ответственности исполнителя: если последний не подлежал уголовной ответственности за незаконное присвоение имущества своего супруга или близкого родственника, то не могли быть привлечены к уголовной ответственности и его соучастники. Так, по конкретному делу Сенатом было разъяснено: если потерпевшие, не желая обнаружить семейных тайн, не сочтут возможным заявить о краже, то и посторонние потерпевшему соучастники кражи не могут быть привлечены к ответственности.
Что касается невменяемости, то совершение общественно опасного деяния имущественного характера лицом в психическом состоянии, исключающем вменяемость, исключает и уголовную ответственность за него, но является основанием для применения к такому лицу принудительных мер медицинского характера. В этом отношении стоит обратить внимание на то, что ряд психических расстройств человека связан с поражением волевой сферы. В этих случаях лицо, понимая, что оно делает, и осознавая, что его действия общественно опасны, не имеет воли воздержаться от их совершения. Поскольку же для признания лица невменяемым достаточно установить неспособность лица руководить своими действиями вследствие указанного в ст. 21 УК болезненного состояния психики, постольку стоит обратить внимание на то, что одним из таких расстройств является клептомания (от греч. klepto - красть и mania - страсть, безумие) как патологическое импульсивно возникающее влечение к воровству с непреодолимой потребностью удовлетворить это стремление. Отличается это влечение направленностью не на какой-либо определенный предмет, а на сам акт кражи, которая часто не соответствует социальному и материальному положению больного.
Характерными для клептомании являются неожиданность появления влечения, чрезвычайная аффективная напряженность, отсутствие признаков нарушенного сознания и каких-либо психических задержек. Обычно клептоманические импульсы возникают на фоне тяжелой дисфории, а по выполнении желаемого действия больной испытывает чувство удовлетворения и облегчения. По мнению некоторых специалистов, истинная клептомания наблюдается у лиц психопатического склада с расстройствами настроения. Отмечается связь клептомании и с сексуальными переживаниями, в частности, с клептолагнией (от греч. - klepto и lagneia - похоть, сладострастие). В этом отношении одни указывают, что клептомания может служить формой восполнения сексуальной неудовлетворенности, другие же считают, что кража, связанная с сексуальными переживаниями, является средством вызывать у себя чувство страха и тревоги, стимулирующее усиление до того недостаточных сексуальных
387
импульсов с последующим достижением удовлетворения.
С субъективной стороны хищение является преступлением, совершаемым только с прямым умыслом и корыстной целью.
Неосторожный захват чужого имущества, конечно, возможен, но он не составляет хищения. Можно машинально положить в карман одолженную для учинения подписи авторучку (не осознав роскоши эксклюзивного PARKERa), можно надеть чужую шляпу, уходя из гостей в «приподнятом» настроении (не оценив воплощенных в ней творческих усилий великого Couturier), можно по рассеянности или невнимательности перепутать свой кейс с чужим (лишь впоследствии увидев, что он набит деньгами). Однако подобные действия, не образуя состава хищения, могут влечь ответственность лишь в связи с деятельностью, последовавшей за таким захватом, если в ней, например, заключались признаки присвоения случайно оказавшегося у виновного чужого имущества или его уничтожения.
Предумышленный характер действий при хищении с бесспорностью следует из самого понятия хищения, представляющего собой
306 Термин дисфория (от греч. - dysphoria - раздражение, досада) обозначает расстройство настроения с преобладанием мрачного, угрюмого, злобно-раздражительного эмоционального состояния, часто характеризующегося предметной неопределенностью. Дисфория наблюдается при многих психических заболеваниях, как функциональных, так и органических.
Блейхер В. М., Крук И. В. Толковый словарь психиатрических терминов: В 2 т. / Под ред. С. Н. Бокова. Т. 1. С. 355-356.
целенаправленную деятельность. Как считается в теории уголовного права, указание в том или ином составе на цель всегда является показателем прямого умысла. Констатация же того, что хищениям присущи только прямой умысел и корыстная цель, является предпосылкой для ответственности за предварительную преступную деятельность в случаях недоведения хищения до конца по не зависящим от похитителя обстоятельствам, поскольку согласно ст. 30 УК приготовлением к преступлению и покушением на преступление признаются только умышленные действия, а в теории и практике применения уголовного закона считается, что не просто умышленные, а совершаемые с прямым умыслом. Умышленный характер действий, свойственный хищениям, является необходимой предпосылкой для ответственности за хищения, совершаемые в соучастии, коль скоро соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (ст. 32 УК). При этом для соответствующей квалификации содеянного необходимо, чтобы обстоятельствам, объективно выражающим возможность приготовления к хищению, покушения на него или соучастия в нем, сопутствовал умысел на совершение именно хищения. Применительно к хищению данный вид умысла означает осознание лицом того, что в результате его действий чужое имущество незаконным и безвозмездным образом переходит в его обладание, предвидение, что тем самым будет причинен материальный ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества, и желание наступления таких последствий либо осознание неизбежности их наступления.
Осознание социальной упречности своего поведения прежде всего предполагает понимание виновным того, что он завладевает чужим для него имуществом. При этом понимание виновным принадлежности данного имущества к собственности другого лица, а равно осознание отсутствия какого-либо права у себя на изымаемое имущество отражает (хотя бы в основных чертах) его субъективное представление о свойствах объекта посягательства*
Интеллектуальная сторона умысла при хищении охватывает также и осознание субъектом всех тех юридически значимых фактических обстоятельств, которые образуют объективную сторону хищения, в частности, безвозмездность изъятия. Естественно, что в умышленно совершаемом преступлении в содержание умысла вино-
вного должны входить и осознание виновным формы (способа) хищения, т. е. понимание им того, что он изымает чужое имущество вопреки воле собственника (как это имеет место при краже) или помимо его воли (как это имеет место при грабеже и разбое) либо «по воле» собственника (как это имеет место при мошенничестве). Скажем, при обмане действия мошенника направлены на то, чтобы путем передачи ложной информации ввести в заблуждение или поддержать это состояние заблуждения для склонения потерпевшего к желаемому поведению. Поэтому и особенность психической деятельности при мошенничестве состоит в том, что «в сознании обманщика одновременно сосуществуют два противоположных комплекса представлений: комплекс правильного отражения
действительности, который надо скрыть; комплекс ложных представлений, который, напротив, надо выразить вовне». Столь же естественно, что в умышленно совершаемом преступлении сознанием субъекта должны охватываться и обстоятельства, квалифицирующие хищение (совершение его в составе группы, с насилием соответствующей интенсивности, с проникновением в помещение или жилище и т. д.), если таковые объективно имеют место.
При установлении направленности умысла следует также иметь в виду, что вина - сложный психический процесс, имеющий свою динамику. Поэтому при установлении умысла похитителя следует обращать внимание не только на его первоначальные намерения, но и на их возможное изменение под влиянием различных обстоятельств объективного и субъективного свойства. В частности, на изменение первоначальной направленности умысла при хищении может повлиять сопротивление собственника или лица, охраняющего имущество, вмешательство третьих лиц и т. д.
Одним из проявлений трансформации умысла на хищение являются случаи, когда в ходе реализации первоначально возникшего умысла на совершение менее тяжкого хищения (например, кражи) содержание и направленность его изменяются и перерастают в умысел на совершение более тяжкого хищения (например, грабежа или разбоя). Точно так же умысел на мелкое хищение может трансформироваться (следуя правилу: аппетит приходит во время еды) в умысел на хищение в значительном или крупном размере. Во всех этих случаях содеянное лицом следует квалифицировать не в соответствии с первоначально возникшими у него намерениями, а в соответствии с фактически совершенным деяниям^ в котором был реализован новый умысел.
Поскольку почти все формы хищений имеют материальный состав, в интеллектуальное содержание умысла при хищении входит не только осознание фактически совершаемых им действий, но и предвидение общественно опасного результата этих действий, т. е. нанесения определенного имущественного ущерба. При этом определение содержания умысла предполагает и установление его направленности на совершение хищения в том или ином размере, юридически значимом для дифференциации ответственности по видам хищения, в том числе и для констатации особой исторической, научной, художественной или культурной ценности похищенных предметов или документов (ст. 164 УК).
Волевой момент умысла характеризуется направленностью воли лица на изъятие материальных ценностей, чтобы получить имущественную выгоду для себя и других лиц. Причем подтверждением именно прямого умысла - желания виновного извлечь материальную выгоду - является цель виновного обратить чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц, поставить себя или других лиц на место собственника.
Так, Ю., работая заведующим складом, оформлял в течение нескольких лет приходные и расходные документы на получение и отпуск со склада телефонных аппаратов. Фактически же аппараты на склад не поступали, а завозились в другое помещение, откуда похищались начальником управления А., его заместителем Д. и экспедитором X. Поскольку заведующий складом Ю. не был осведомлен о преступных действиях своих коллег, т. е. не имел умысла на совершение хищения, Верховный Суд усмотрел в его действиях лишь ха- 389
латность.
В содержание умысла на хищение входят также понимание виновным принадлежности похищаемого имущества другому лицу и отсутствие своего права на это имущество. При этом виновный может заблуждаться относительно принадлежности похищаемого имущества тому или иному собственнику, однако ошибочное представление похитителя о личности собственника не влияет на квалификацию хищения, ибо никоим образом не изменяет социальное существо содеянного. Виновный стремился удовлетворить материальные потребности за счет чужого имущества и достигает этого, деформируя соответствующим образом отношения собственности.
Другое дело заблуждение лица, выразившееся в том, что фак
тически изымая чужое имущество, он полагает, что берет свое, принадлежащее ему по праву. Такого рода ошибка, изменяя само существо изъятия имущества как завладения чужим, не может не сказаться на квалификации содеянного, которое в соответствии с направленностью умысла и при наличии необходимых признаков может быть расценено в качестве такого преступления против порядка управления, как самоуправство, т. е. самовольного, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку совершения каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если такими действиями причинен существенный вред (ст. 330 УК).
Так, Н. было предъявлено обвинение в том, что он совершил грабеж - открытое завладение видеомагнитофоном в квартире Т.
Однако за пределами предварительного расследования остался тот факт, что Н. продал этот видеомагнитофон брату Т., который не рассчитался с ним, так как вскоре переехал жить в другую местность.
Таким образом, Н. считал, что сделка не состоялась и он забирает свое имущество, что в конечном счете и привело к переквалификации его действий на самоуправство.
Действия Хоруженко и Бостякова, осужденных Великолукским судом Псковской области за совершение разбойного нападения по предварительному сговору группой лиц, соединенного с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, также были переквалифицированы в связи с отсутствием у них умысла на совершение данного преступления.
Они признаны виновными в том, что около 14 час. в районе привокзальной площади станции Великие Луки, с целью завладения деньгами совершили нападение на водителя частного такси Корны- шева. При этом Хоруженко, используя пистолет-зажигалку, приставил его к животу потерпевшего, а Бостяков потребовал у Корнышева деньги в сумме 100 руб. Под воздействием психического насилия Корнышев отдал Бостякову имевшиеся у него 25 руб.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ указал в протесте, что суд не дал должной оценки показаниям Хоруженко и Бостякова о том, что их действия были направлены на то, чтобы «разобраться» с Корнышевым, который, как им стало известно от свидетеля Мясниковой, обидел ее и взял за проезд в такси сумму, значительно превышающую оговоренную. О том, что Хоруженко и Бостяков, встретив Корнышева, предъявили ему претензии указанно-

го характера, подтвердили также сам потерпевший, его жена и свидетель Алексеев.
Вместе с тем Хоруженко, угрожая Корнышеву пистолетом- зажигалкой, приставлял ее к животу потерпевшего, который, считая данный предмет настоящим оружием, воспринимал угрозу для жизни как реальную. Бостяков, кроме того, находился со сжатыми кулаками рядом, а позднее заявил Корнышеву, что они убьют его, если еще раз увидят в такси. Такой характер действий и высказываний Хоруженко и Бостякова свидетельствует об угрозе с их стороны убийством, реальность осуществления которой была для Корнышева очевидна. Поэтому, приняв во внимание, что причиненный потерпевшему материальный ущерб в размере 25 руб. не может быть признан существенным, в связи с чем действия Бостякова в части самоуправного завладения имуществом Корнышева не содержат состава преступления, Президиум Псковского областного суда переквалифицировал действия Хоруженко и Бостякова на статью об угрозе убийством.
Реальный ущерб имеет место и при уничтожении, порче, поломке, износе либо использовании чужого имущества не по назначению, однако понятием хищения охватываются лишь случаи причинения такого ущерба, который образуется в результате изъятия чужого имущества с намерением обратить его в свою пользу или в пользу третьих лиц. Этим хищение отличается прежде всего от случаев завладения чужим имуществом по другим, некорыстным (например, хулиганским) мотивам. Перефразируя известную политическую шутку, можно сказать, что плюрализм мотивов в одной голове - это шизофрения. Если же виновный признан вменяемым, то одновременное вменение ему факта изъятия имущества в качестве хулиганства (совершаемого, как известно, по хулиганской мотивации) и хищения (предполагающего, как правило, корыстную мотивацию) исключено.
Но именно так были квалифицированы Кировским районным судом г. Красноярска действия Гаврилова, который, находясь в состоянии алкогольного опьянения, около магазина подошел к ранее незнакомому Костюченко и, сказав «дай поносить», сорвал с его головы шляпу стоимостью 11 руб. Костюченко шляпу забрал. Тогда Гаврилов ударил его по лицу и вновь отнял шляпу, а после этого вместе со своим братом беспричинно, из хулиганских побуждений, избил потерпевшего, причинив легкие телесные повреждения, не по- ? влекшие кратковременного расстройства здоровья.

Удовлетворяя прокурорский протест об отмене приговора в, части осуждения Гаврилова за грабеж, Судебная коллегия Верховно- * го Суда прежде всего сослалась на показания Гаврилова, который ут- ч
верждал, что поскольку у него было хорошее настроение, он с целью пошутить снял с Костюченко шляпу и надел ее на себя, не имея намерения присваивать. Шляпа потерпевшего ему была не нужна. Однако когда Костк)ченко отобрал у него свою шляпу и оскорбил его, он избил потерпевшего. Потерпевший Костюченко также показал, что когда он забрал свою шляпу, братья Гавриловы стали избивать его, но завладеть каким-либо другим имуществом не пытались. Таким образом, было признано, что каких-либо доказательств, свидетельствующих об умысле Гаврилова на завладение чужим имуществом, не установлено, в связи с чем в формуле обвинения осталось
390
лишь злостное хулиганство.
Кроме того, заметим, что в понятии хищения говорится не о корыстном мотиве, а о корыстной цели, предполагающей стремление к извлечению материальной выгоды за счет изъятия чужого имущества, но не за счет неосновательного сбережения своего. Этим хищение отличается от других посягательств против собственности, корыстных по своей мотивации и направленности, но влекущих ущерб в виде упущенной выгоды, а именно: от причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК), от корыстного злоупотребления управленческими и должностными полномочиями (ст. 201 и 285 УК) и некоторых других деяний, включая самоуправное изъятие своего имущества и временное пользование чужим имуществом без намерения обратить его в собственное.
В этой связи не признается хищением так называемое временное позаимствование чужого имущества, т. е. завладение этим имуществом с намерением в дальнейшем вернуть его или погасить задолженность, так как в данных случаях отсутствует умысел на безвозмездное изъятие имущества как необходимый элемент субъективной стороны хищения. Именно это обстоятельство позволяет отграничить, например, хищение транспортных средств от их угона без цели хищения, хищение товаров и денежных средств от незаконного получения их в кредит, хотя с объективной стороны во всех случаях такого рода изъятие оказывается на определенный момент незаконным и безвозмездным. Однако поскольку субъект имел в виду лишь временно попользоваться чужим имуществом и вернуть его в натуре или погасить долг, то умысел на безвозмездное изъятие данного имущества отсутствует и оценка этих действий как хищения была бы ошибочной. Таким образом, особое внимание в подобных случаях следует обращать на то, была ли у субъекта в самом начале, уже в тот момент, когда он изымал имущество, намерение возместить стоимость изъятого или нет.
Помимо прямого умысла на завладение чужим имуществом субъективная сторона хищения включает в себя корыстную цель, прямо названную среди конститутивных его признаков в законода-
391 тт «
тельном определении. По поводу этого признака в отечественной юридической литературе давно ведется дискуссия, в которой сторонники понимания хищения как сугубо корыстного преступления время от времени объявляли о своей полной и окончательной победе, но вновь оказывались втянутыми в полемику.
Русские дореволюционные криминалисты в своем большинстве считали, что, хотя корысть и присуща посягательствам на собственность, но их обязательным признаком не является. В советской доктрине того периода, когда в уголовном законе указание на корыстную цель хищения отсутствовало, многие криминалисты тем не менее считали, что хищение, будучи противозаконным средством удовлетворения материальных потребностей, без корыстной цели невозможно. Именно это положение, находя последовательное

Субъектом хищений могут быть любые вменяемые лица, достигшие установленного законом возраста, который дифференцирован в ст. 20 УК применительно к различным способам хищений: в отношении кражи, грабежа и разбоя (ст. 158, 161, 162 УК) он равняется 14 годам, а в отношении мошенничества, присвоения и растраты (ст. 159, 160 УК) 16 годам.

Снижение возраста уголовной ответственности за кражу, грабеж и разбой объясняется не только более высокой общественной опасностью данных имущественных посягательств, обусловленной более опасным способом их совершения, но и более широкой их распространенностью среди совершаемых подростками преступлений, обусловленной уровнем их социализации, предопределяющим как интеллектуальную, так и исполнительскую доступность данных способов хищения для 14-летних. Что же касается хищения предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК), то несмотря на то, что оно может совершаться любыми из перечисленных способов, в том числе и теми, ответственность за которые начинается не с 16, а с 14 лет, способность в указанном возрастном диапазоне определить реальную значимость предметов (а тем более -- документов) с точки зрения их исторической, научной, художественной или культурном ценности вызывает серьезные сомнения. Поэтому в случаях совершения подростками хищений таких предметов из музеев, частных коллекций целесообразнее квалифицировать содеянное в соответствии с представлениями самих подростков как кражу, грабеж или разбой, за которые ответственность наступает с 14 лет. Лица в возрасте от 14 до 16 лет, совершившие различные хищения в составе банды, также подлежат ответственности лишь за те конкретные преступления, ответственность за которые предусмотрена с 14-летнею возраста.

Расшифровкой указанных общих признаков обычно и исчерпывается характеристика субъекта хищения и лишь в отношении хищений, предусмотренных ст. 160 УК (присвоение или растрата), добавляется, что они могут совершаться только специальными субъектами -- лицами, которым имущество вверено. Подобный подход страдает, как представляется, некоторым упрощением сути дела. Для ряда имущественных преступлений помимо общих признаков субъекта (возраст и вменяемость) имеют уголовно-правовое значение еще и специальные признаки Комментарий к особенной части УК РФ (под редакцией Генерального прокурора РФ, профессора Ю.И. Скуратова и Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева. - М., 2004. - С. 276..

Любое хищение по определению (коль скоро речь идет о завладении чужим имуществом) предполагает специального субъекта -- несобственника, юридически противостоящего собственнику и обязанного воздерживаться от нарушения его имущественных прав уголовно-противоправным способом. Правда, этот специальный признак носит не положительный, а отрицательный характер, указывая не на свойства, присущие субъекту, а на свойства, отсутствующие у него, но от этого он не перестает быть признаком, дополнительно характеризующим субъекта, ибо с юридической стороны он характеризует лицо, обязанное относиться к имуществу, по поводу которого существует данное имущественное отношение с управомоченным собственником, как к чужому.

В свою очередь, отрицательные признаки несобственника по той же логической схеме дают основание для подразделения специальных субъектов на таких несобствснников, которые не обладают никакими правомочиями в отношении изымаемого имущества, и владеющих несобственников, которые, несмотря на то, что они не являются собственниками, тем не менее обладают определенными правомочиями в отношении похищаемого имущества. В итоге иерархия дополнительных (к возрасту и вменяемости) признаков, характеризующих специального субъекта хищения, выстраивается следующим образом:

а) признаки несобственника, характерные для субъектов всех форм и видов хищения;
б) признаки несобственника, характеризующие субъектов кражи, грабежа, разбоя и мошеннического обмана как лиц, не обладающих никакими правомочиями в отношении изымаемого имущества;
в) признаки владеющего несобственника, характеризующие субъектов присвоения и растраты как лиц, наделенных определенными правомочиями в отношении похищаемого ими имущества;
г) признаки занимающего определенное служебное положение лица, характеризующие субъектов мошенничества (п. «в» ч. 2 ст. 159 УК), присвоения (п. «в» ч. 2 ст. 160 УК) и растраты (п. «в» ч. 2 ст. 160 УК), совершающих завладение чужим имуществом посредством использования своего служебного положения;
д) признаки специального рецидива, характеризующие субъектов всех форм хищения (158- 161, п. «г» ч. 3 ст. 162 УК), отличающихся наличием неоднократной судимости расхитителя за хищение либо вымогательство Бойцов А.И. Преступления против собственности. - СПб.: Пресс, 2002. - С. 156.

Кроме того, выделение в качестве особого непосредственного объекта преступлений против собственности имущественных отношений, складывающихся между членами семьи, предопределяет и существование такого специального субъекта, как супруги, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дедушка, бабушка и внуки, что также может породить вопрос об ответственности других (не указанных в приведенном перечне) лиц, принявших участие в совершаемом ими хищении.

Лицо, не обладающее указанными дополнительными признаками, не может быть ни индивидуальным исполнителем, ни соисполнителем этого преступления, даже если оно достигло соответствующего возраста и является вменяемым. Препятствием тому служит ч. 4 ст. 34 УК, которая отрицает возможность соисполнительства в преступлении со специальным субъектом для лица, не являющегося таковым.

С субъективной стороны хищение является преступлением, совершаемым только с прямым умыслом и корыстной целью.

Неосторожный захват чужого имущества, конечно, возможен, но он не составляет хищения. Можно машинально положить в карман одолженную для учинения подписи авторучку Можно надеть чужую шляпу, уходя из гостей в «приподнятом» настроении, можно по рассеянности или невнимательности перепутать свой кейс с чужим (лишь впоследствии увидев, что он набит деньгами). Однако подобные действия, не образуя состава хищения, могут влечь ответственность лишь в связи с деятельностью, последовавшей за таким захватом, если в ней, например, заключались признаки присвоения случайно оказавшегося у виновного чужого имущества или его уничтожения.

Предумышленный характер действий при хищении с бесспорностью следует из самого понятия хищения, представляющего собой целенаправленную деятельность Векленко В.В. Квалификация хищений. - Омск, 2001. - С. 54. Как считается в теории уголовного права, указание в том или ином составе на цель всегда является показателем прямого умысла. Констатация же того, что хищениям присущи только прямой умысел и корыстная цель, является предпосылкой для ответственности за предварительную преступную деятельность в случаях недоведения хищения до конца по не зависящим от похитителя обстоятельствам, поскольку согласно ст. 30 УК приготовлением к преступлению и покушением на преступление признаются только умышленные действия, а в теории и практике применения уголовного закона считается, что не просто умышленные, а совершаемые с прямым умыслом. Умышленный характер действий, свойственный хищениям, является необходимой предпосылкой для ответственности за хищения, совершаемые в соучастии коль скоро соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (ст. 32 УК). При этом для соответствующей квалификации содеянного необходимо, чтобы обстоятельствам, объективно выражающим возможность приготовления к хищению, покушения на него или соучастия в нем, сопутствовал умысел на совершение именно хищения. Применительно к хищению данный вид умысла означает осознание лицом того, что в результате его действий чужое имущество незаконным и безвозмездным образом переходит в его обладание, предвидение, что тем самым будет причинен материальный ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества, и желание наступления таких последствий либо осознание неизбежности их наступления.

Интеллектуальная сторона умысла при хищении охватывает также и осознание субъектом всех тех юридически значимых фактических обстоятельств, которые образуют объективную сторону хищения, в частности, безвозмездность изъятия Векленко В.В. Квалификация хищений. - Омск, 2001. - С. 58. Естественно, что в умышленно совершаемом преступлении в содержание умысла виновного должны входить и осознание виновным формы (способа) хищения, т. е. понимание им того, что он изымает чужое имущество вопреки воле собственника (как это имеет место при краже) или помимо его воли (как это имеет место при грабеже и разбое) либо «по воле» собственника (как это имеет место при мошенничестве). Скажем, при обмане действия мошенника направлены на то, чтобы путем передачи ложной информации ввести в заблуждение или поддержать это состояние заблуждения для склонения потерпевшего к желаемому поведению. Поэтому и особенность психической деятельности при мошенничестве состоит в том, что «в сознании обманщика одновременно сосуществуют два противоположных комплекса представлений: комплекс правильного отражения действительности, который надо скрыть; комплекс ложных представлений, который, напротив, надо выразить вовне». Столь же естественно, что в умышленно совершаемом преступлении сознанием субъекта должны охватываться и обстоятельства, квалифицирующие хищение (совершение его в составе группы, с насилием соответствующей интенсивности, с проникновением в помещение или жилище и т. д.), если таковые объективно имеют место.

При установлении направленности умысла следует также иметь в виду, что вина -- сложный психический процесс, имеющий свою динамику. Поэтому при установлении умысла похитителя следует обращать внимание не только на его первоначальные намерения, но и на их возможное изменение под влиянием различных обстоятельств объективного и субъективного свойства. В частности, на изменение первоначальной направленности умысла при хищении может повлиять сопротивление собственника или лица, охраняющего имущество, вмешательство третьих лиц и т. д.

Одним из проявлений трансформации умысла на хищение являются случаи, когда в ходе реализации первоначально возникшего умысла на совершение менее тяжкого хищения (например, кражи) содержание и направленность его изменяются и перерастают в умысел на совершение более тяжкого хищения (например, грабежа или разбоя). Точно так же умысел на мелкое хищение может трансформироваться (следуя правилу: аппетит приходит во время еды) в умысел на хищение в значительном или крупном размере. Во всех этих случаях содеянное лицом следует квалифицировать не в соответствии с первоначально возникшими у него намерениями, а в соответствии с фактически совершенным деяниям, в котором был peaлизован новый умысел.

Поскольку почти все формы хищений имеют материальный со став, в интеллектуальное содержание умысла при хищении входит не только осознание фактически совершаемых им действий, но и предвидение общественно опасного результата этих действий, т. с. нанесения определенного имущественного ущерба. При этом определение содержания умысла предполагает и установление его направленности на совершение хищения в том или ином размере, юридически значимом для дифференциации ответственности по видам хищения, в том числе и для констатации особой исторической, научной, художественной или культурной ценности похищенных предметов или документов (ст. 164 УК) Векленко В.В. Квалификация хищений. - Омск, 2001. - С. 64.

Волевой момент умысла характеризуется направленностью воли лица на изъятие материальных ценностей, чтобы получить имущественную выгоду для себя и других лиц. Причем подтверждением именно прямого умысла -- желания виновного извлечь материальную выгоду -- является цель виновного обратить чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц, поставить себя или других лиц на место собственника. В содержание умысла на хищение входят также понимание виновным принадлежности похищаемого имущества другому лицу и отсутствие своего права на это имущество. При этом виновный может заблуждаться относительно принадлежности похищаемого имущества тому или иному собственнику, однако ошибочное представление похитителя о личности собственника не влияет на квалификацию хищения, ибо никоим образом не изменяет социальное существо содеянного. Виновный стремился удовлетворить материальные потребности за счет чужого имущества и достигает этого, деформируя соответствующим образом отношения собственности.

Субъективная сторона кражи характеризуется виной в виде прямого умысла. Виновный осознает, что тайно, незаконно и безвозмездно изымает чужое имущество, предвидит, что в результате его действий собственнику или владельцу имущества будет причинен материальный ущерб, и желает причинить такой ущерб указанным способом. При этом он руководствуется корыстным мотивом и преследует цель незаконного извлечения наживы.

Психическое отношение лица к совершению запрещенного уголовным законом общественно опасного действия (бездействия) и его последствиям неоднозначно проявляется как с интеллектуальной, так и с волевой стороны психической деятельности. Интеллектуальная сторона психической деятельности при совершении лицом кражи характеризует степень осознания им общественной опасности и уголовной противоправности совершаемого деяния, предвидение возможности или неизбежности наступления определенных общественно опасных последствий такого поведения.

Волевая сторона психического отношения лица к совершаемой краже и возможным ее последствиям проявляется в желании наступления предвидимых последствий своих действий.

В зависимости от степени выраженности осознания характера совершаемых действия (бездействия) и предвидения возможности либо неизбежности наступления последствий, а также в зависимости от особенностей волевого отношения лица к последствиям различают прямой и косвенный умысел.

Согласно ч. 1 статьи 25 УК РФ умышленным признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом. Если по УК РСФСР понятия прямого и косвенного умысла были категориями науки уголовного права, то по УК РФ они стали категориями уголовного закона.

Кража признается совершенной с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. С точки зрения интеллектуального момента прямой умысел характеризуется осознанием общественной опасности своих действий (бездействия) и предвидением возможности или неизбежности общественно опасных последствий этих действий (бездействия).

При прямом умысле лицо осознает не только общественную опасность своих действий (бездействия), но и, как правило, их уголовную противоправность. При прямом умысле лицо предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия). В одних случаях оно предвидит возможность наступления того или иного общественно опасного последствия либо нескольких альтернативных последствий, в других - неизбежность их наступления. Различие в предвидении возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий зависит от характера совершаемого действия (или бездействия). Например, выстрел из пистолета в голову потерпевшего дает лицу основание предвидеть неизбежность наступления его смерти, поскольку повреждения головного мозга жертвы преступного посягательства по общему правилу несовместимы с жизнью.

С точки зрения волевого момента при прямом умысле лицо желает наступления предвидимых общественно опасных последствий, так как эти последствия для виновного являются целью его преступной деятельности.

Практическое значение установления в содеянной краже определенного или неопределенного умысла виновного заключается в том, что при неконкретизированном умысле его действия квалифицируются по фактически наступившим последствиям, а если лицо действовало с конкретизированным умыслом, однако реализовать его полностью не удалось по не зависящим от этого лица обстоятельствам, то содеянное квалифицируется как покушение на кражу или как приготовление к краже.

По критерию времени формирования преступного умысла на кражу доктрина уголовного права различает также заранее обдуманный и внезапно возникший умысел. По общему правилу лицо, совершившее кражу с заранее обдуманным умыслом (или предумышленно), характеризуется как носитель более глубоких отрицательных установок, ценностных ориентаций и качеств, чем лицо, совершившее при прочих равных условиях преступление по внезапно возникшему умыслу. Это должно учитываться при назначении наказания.

Под мотивом преступления понимается осознанное лицом внутреннее побуждение, сформировавшееся под влиянием потребностей этого лица . Различают мотивы хулиганские, мести и кровной мести, корыстные, карьеристские, мотивы национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, политические и иные. Под целью преступления понимается осознаваемый виновным конечный преступный результат, к достижению которого лицо стремится путем совершения преступления.

Корыстная цель означает, что субъект намерен распорядиться похищенным имуществом как своим собственным.

При трактовке корыстной цели хищения судебная практика исходит из того, что для наличия состава преступления не имеет значения, намеревалось ли лицо использовать похищенное имущество лично для себя или для своих близких (родственников, друзей, знакомых).

Субъект кражи. Важной предпосылкой возможности возложения на лицо уголовной ответственности за совершение запрещенного уголовным законом деяния является достижение им ко времени совершения этого преступления установленного законом возраста.

По достижении 14 лет подлежат уголовной ответственности лица, совершившие кражу (ст. 20 УК РФ).

Ко времени достижения 14-летнего возраста несовершеннолетние уже приобретают определенный социальный опыт и хорошо осознают запрещенность уголовным законом названных в ч. 2 ст. 20 УК РФ деяний, обладают способностью осознавать фактический характер совершаемых действий и могут руководить своими поступками.

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 7 лицо считается достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не в день рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, т.е. с ноля часов следующих суток.

При установлении судебно-медицинской экспертизой возраста подсудимого днем его рождения считается последний день того года, который назван экспертами, а при определении возраста минимальным и максимальным числом лет суд должен исходить из предполагаемого экспертами минимального возраста такого лица (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 7).

Согласно ч. 3 статьи 20 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности несовершеннолетний, который достиг возраста, указанного в ч. 1 и 2 данной статьи, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими.

При наличии данных, свидетельствующих об умственной отсталости несовершеннолетнего подсудимого, в силу ст. 195, 196, ч. 2 ст. 421 УПК РФ назначается судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза для решения вопроса о наличии или отсутствии у несовершеннолетнего отставания в психическом развитии (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 7).

К лицам, совершившим общественно опасные деяния, предусмотренные в УК в качестве преступлений, до достижения ими 14-летнего или 16-летнего возраста применяются принудительные меры воспитательного характера, в том числе помещение в специальное учебно-воспитательное учреждение для детей и подростков с девиантным поведением. Типовое положение о специальном учебно-воспитательном учреждении для детей и подростков с девиантным поведением утверждено Постановлением Правительства РФ от 25.04.1995 № 420.

Субъект кражи

Субъектом преступления является физическое вменяемое лицо, виновно совершившее общественно опасное деяние и способное нести за него уголовную ответственность в соответствии с законом.

Уголовной ответственности и наказанию может подлежать только лицо, которое до совершения преступления достигло установленного возраста и было способно отдавать себе отчет в своих действиях и руководить их совершением. Из этого следует, что основными юридическими признаками субъекта хищения являются, во-первых, вменяемость и, во-вторых, достижение установленного законом возраста.

Первым общим условием уголовной ответственности является вменяемость. Это психическое состояние лица, заключающееся в его способности по состоянию психического здоровья, по уровню социально-психического развития, а также по возрасту осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими во время совершения преступления, и нести в связи с этим уголовную ответственность.

Как вменяемые должны рассматриваться такие лица, которые имеют дефекты психического здоровья, не исключающие уголовной ответственности, но оказывающие влияние на поведение человека. Данное обстоятельство должно учитываться судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.

В соответствии с п. 2 ст. 20 УК РФ уголовной ответственности за совершение кражи подлежат лица, достигшие ко времени совершения преступления четырнадцатилетнего возраста.

Устанавливая пониженный возраст уголовной ответственности в отношении лиц, совершающих кражи, законодатель исходил прежде всего из того, что общественная опасность этих деяний вполне доступна пониманию подростков, как вполне убедительно показывает практика, что в общем числе лиц, совершающих преступления против собственности, доля несовершеннолетних довольно велика. Не смотря на это, уголовное законодательство и правоприменительная практика стремятся прежде всего к перевоспитанию несовершеннолетних, даже преступивших закон. Уголовное наказание к ним применяется лишь в том случае, когда совершается опасное преступление, когда из всего прошлого поведения подростка можно сделать вывод, что он действительно может быть исправлен и перевоспитан только путем уголовного наказания, отбываемого в воспитательно-трудовой колонии для несовершеннолетних. В менее опасных случаях широко применяются меры воспитательного характера.

Одновременно, вместе с установлением возраста уголовной ответственности в п. 3 ст. 20 УК РФ содержится оговорка, что если несовершеннолетний достиг данного возраста, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством во время совершения общественно опасного деяния, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности.

При расследовании преступлений и при раскрытии уголовных дел на органах расследования, прокуратуре и судах лежит обязанность установления возраста несовершеннолетнего, привлекаемого к уголовной ответственности. Чаще всего возраст устанавливается по документам. В случае, когда документы на возраст отсутствуют, органы расследования или суд обязаны назначить для определения его возраста судебно-медицинскую экспертизу. Лицо считается достигшим определенного возраста в ноль часов, следующих за днем рождения суток.

Кроме юридических признаков важное значение в оценке личности виновного имеют социальные, морально-этические и профессиональные характеристики, которые позволяют видеть в преступнике не только абстрактного “субъекта преступления”, но и живого человека во всей сложности его психических свойств. Именно анализ данных характеристик личности в целом дает возможность правильно решить вопрос об индивидуализации ответственности и наказания, глубоко и всесторонне разобраться в причинах и условиях, породивших данное преступление, а также наметить действительные профилактические мероприятия.

Под криминологической характеристикой личности принято понимать совокупность данных об уголовно-правовых, социально-демографических и нравственно-психических качествах лица, совершившего преступление.

Применение уголовно-правовых мер к лицам, совершившим преступление, предполагает не только установление признаков субъекта преступления, но и учет определенных свойств личности. Эти данные широко используются при конструировании квалифицированных составов преступлений и при назначении наказания.

Субъективная сторона кражи

В отличие от объективных признаков, выражающих внешнюю сторону преступления, субъективная его сторона раскрывает внутреннее психическое отношение виновного к совершаемому деянию последствиям этого деяния. В качестве самостоятельных признаков субъективной стороны состава преступления выделяются: вина, мотив и цель.

Вина при совершении кражи всегда предполагает наличие в действиях виновного только прямого умысла, направленного на незаконное и безвозмездное изъятия имущества с целью обращения его в свою пользу или для передачи с корыстной целью другим лицам. При совершении кражи виновный не только сознает общественную опасность своих действий и предвидит их общественно опасные последствия в виде причинения реального имущественного ущерба собственнику (интеллектуальный момент вины), но и желает путем совершения именно таких действий обратить в свою пользу похищенные вещи за счет причинения ущерба собственнику (волевой момент вины).

Психологическое содержание вины занимает центральное место среди основных категорий, характеризующих ее. Составными элементами психического отношения, проявленного в конкретном преступлении, являются сознание и воля.

Совершая преступление, лицо охватывает своим сознанием объект преступления, общественную опасность и противоправность деяния, характер совершаемых им действий, предвидит последствия, то есть осознает, что результатом его действий будет причинение имущественного ущерба собственнику. Сознанием виновного также охватывается и то, что он совершает преступление при наличии соответствующих квалифицирующих признаков (например, кража, совершенная повторно, группой лиц, по предварительному сговору, с проникновением в жилище).

Хищение, по своему характеру действий и способу реализации, с полным основанием могут быть отнесены к числу преступлений, общественная опасность и преступное содержание которых достаточны и вполне очевидны любому вменяемому человеку, полностью отдающему себе отчет в том, что проникнуть с целью кражи в какое-либо помещение - значит совершить преступление.

Сознанием лица охватывается не только общественная опасность и противоправность деяния, но и основные признаки, образующие состав совершаемого преступления, в первую очередь его объективные признаки, а в ряде случаев и признаки, характеризующие самого виновного, как субъекта.

Так, совершая хищение в форме кражи, виновный стремится действовать тайно, чтобы не быть замеченным в момент совершения хищения и не подвергнуться задержанию. Субъективная особенность кражи состоит в том, что виновный рассчитывает на тайность своих действий, причем эта уверенность базируется как на объективном, так и на субъективном критериях. Поэтому в случае, если вопреки убеждению вора его действия окажутся обнаруженными, они все же остаются в пределах его намерений и желания, то есть продолжают быть тайным хищением, если виновный не знает о том, что он изобличен.

Помимо интеллектуального момента в понятие умысла также входит волевой момент. Он выражается в желании безвозмездно обратить имущество в свою или третьих лиц пользу. Именно такого результата стремится достичь преступник, совершая хищение.

Воля - это практическая сторона сознания, функция которой заключается в регулировании практической деятельности человека. Волевое регулирование человека - это сознательное направление умственных и физических усилий на достижение цели или удержание от активности. Благодаря волевым усилиям человек контролирует свое поведение, руководит своими действиями, подчиняет свое поведение правовым требованиям. Волевой акт предполагает постановку цели, планирование средств ее достижения и действие, направленное на ее осуществление.

Таким образом сознание и воля человека образуют неразрывное единство, и отсутствие одного из этих компонентов нормального психического процесса исключает вину и вменяемость лица, а вместе с тем и его уголовную ответственность.

Сознательное волевое действие подразумевает наличие мотивов. действие совершается не ради самого действия, а для достижения определенных целей, поставленных виновным перед собой.

Под мотивом преступления понимается осознанное побуждение, которым руководствовалось лицо при совершении преступления, внутренняя движущая сила. Это обусловленные потребностями и интересами побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление. Потребности человека - это все то, что необходимо для его нормальной жизнедеятельности, но чем он в данное время не обладает.

Мотив, формируясь в сознании виновного, оказывает прямое воздействие на его волю, придавая определенную направленность преступным действиям. Прежде чем совершить определенное действие, человек ощущает внутреннюю потребность, которая будучи им осознана, приводит к возникновению мотива, а на его основе в сознании человека формируется и определенная цель деятельности. Мотив предшествует возникновению умысла, решению достичь намеченной цели общественно опасным способом, приводит к постановке цели и выбору средств ее достижения.

Существенной особенностью волевого сознательного действия человека является то, что она совершается как результат взаимодействия не какого-либо одного, а целого комплекса побуждений.

В формировании мотивов большую роль играют потребности. Не являясь потребностью, мотив, тем не менее, неразрывно связан с нею, он как опирается на потребность.

Таким образом, прежде чем совершить то или иное действие, человек ощущает определенную внутреннюю потребность, которая будучи им осознана, приводит к возникновению мотива, а на основе последнего намечается и определенная цель.

Связующим звеном между мотивом и действиями является цель. Она отличается от мотива преступления тем, что она определяет направленность действий, это представление лица о результате, к достижению которого оно стремится, мотив же - это то, чем руководствовалось лицо, совершая преступление. Один и тот же мотив может породить различные цели.

На совершение кражи человека могут подтолкнуть различные мотивы. Но основным мотивом, вызывающим решимость совершить хищение, является корысть. Под корыстным мотивом понимается внутреннее стремление лица к незаконному обогащению, к получению имущественной выгоды при заведомом отсутствии каких-либо правовых оснований претендовать на получение желаемых материальных выгод.

Как правило, корыстный мотив состоит в стремлении виновного к личной наживе. Однако корыстные побуждения не исключены и там, где преступник стремится доставить незаконную наживу и другим лицам, например родственникам и знакомым.

Корыстный мотив и цель обращения имущества в свою пользу могут отсутствовать в сознании лица, участвующего, например, в групповой краже. Отдельные соисполнители кражи могут руководствоваться не целью обращения похищенного имущества в свою пользу, а такими побуждениями, как ложно понятые соображения товарищества, страх перед угрозами со стороны других участников хищения, несовершеннолетние могут действовать из бравады, чтобы “не уронить себя” в глазах сверстников. Однако, если участнику группы было заведомо известно, что он участвует в хищении, то такой субъект должен нести ответственность на тех же основаниях, что и те лица, которые преследовали свои корыстные цели. Отсутствие намерения обратить похищенное в свою пользу, может быть учтено судом при назначении наказания, как смягчающее обстоятельство.

С точки зрения психологии под целью принято понимать то будущее, которого желает человек и которого он стремится достичь в результате своей деятельности.

В уголовно-правовом смысле цель - это представление о желаемом результате, к достижению которого стремится виновный, совершая уголовно-противоправное деяние. Таким образом, она - лишь мысленное предвосхищение, субъективная модель результата, скрывающая в сознании лица, еще до того, как оно приступит к действиям, направленным на ее достижение.

Современное законодательство определяет хищение, как совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц… Из данного определения можно сделать вывод о том, что корыстная цель - это конкретное воплощение корыстных побуждений.

Если корыстная цель является обязательным элементом состава, то возникает вопрос, к чему можно отнести другие мотивы?

По данному вопросу Жижиленко А.А. отмечал, что корыстная цель, это цель личной наживы.

В свою очередь, ссылаясь на эту точку зрения, Никифоров Б.С. заметил, что юристу следует отвлекаться в возможно меньшей степени от обычного словоупотребления. А если в содержании корыстного мотива и корыстной цели включать другие “нюансы и оттеки”, то мы можем столкнуться с рядом затруднений, так как всякое иное понимание, расходящееся с общепринятым, способно только ввести в заблуждение.

Б.С. Никифоров отмечает, что, во-первых, затруднения заключаются в том, что получателем выгоды при совершении имущественных преступлений может быть отнюдь не сам виновный. Он иногда совершает преступления по мотивам, которые довольно трудно связать с сообщениями о наживе, о конкретной выгоде.

Во-вторых, затруднения заключаются в том, что даже в тех случаях, когда имущество поступает к самому похитителю, который так или иначе распоряжается им, далеко не всегда можно утверждать, что он похитил его с корыстной целью.

Сергеева Т.Л. в свою очередь считает, что корысть виновного в хищении не всегда означает извлечение личной имущественной пользы, а имеет место тогда, когда эту пользу приобретают в результате деятельности преступника, и другие лица.

По мнению В.Д. Меньшагина, мотив поведения виновного лица, похищающего чужое имущество, для состава преступления безразличен: действовал ли виновный в своих личных интересах, с целью личного обогащения или в интересах других лиц, состав похищения от этого не изменяется.

Однако большинство авторов советского периода считало корыстный мотив обязательным признаком состава хищения и необоснованно расширяло понятие корысти, включая в нее и желание виновного обратить имущество в пользу других лиц.

Хотя, следуя этимологическому смыслу, корысть всегда проявляется в стремлении обогатиться лично. В результате изучения юридической литературы, можно сделать вывод, что среди множества побуждений, приведших человека к совершению кражи, нужно выделять доминирующие мотивы, и корысть среди них есть не всегда. Из этого следует, что мотив для состава преступления действительно безразличен, но для индивидуализации ответственности, несомненно, имеет большое значение. Определения, раскрывающие роль корыстного мотива и корыстной цели в этимологии преступного поведения, безусловно значимы для решения проблем предупреждения преступлений. Однако с их помощью трудно решать вопросы квалификации деяний, в особенности тех, в которых корысть признается обязательным признаком состава преступления.

В этой связи представляется верным согласиться с мнением С.В. Склярова, который предложил, чтобы избежать неточностей в законе и облегчить работу по применению данной нормы, отказаться от трактовки корыстной цели, как обязательного признака хищения.