Слова обамы об исключительности американской нации. Барак Обама: Я верю, что Америка исключительна. И к чему это привело поляков

Выступая в военной академии Вест-Поинт, Обама сорвал аплодисменты местных курсантов заявлением о том, что «американская исключительность» оправдывает все действия Вашингтона.

Если Вашингтон нарушает американские или международные законы, пытая «подозреваемых», не соблюдая пункты Нюренбергского соглашения или вторгаясь в страны, не проявлявшие агрессии по отношению к США или их союзникам, то «исключительность» выступает в роли священника, благословляющего и отпускающего Вашингтону все грехи против законов и международных норм. Преступления Вашингтона превратились в новую правовую норму. Вот собственные слова Обамы:

«Я верю в американскую исключительность всеми фибрами своей души. Но исключительными делает нас не наша способность попирать международное право, а готовность утверждать его действием».

Конечно «действием»! Уже в 21 веке «американская исключительность» разрушила семь стран, целиком или частично. Миллионы людей погибли, искалечены, остались без крова. И все эти преступные деяния свидетельствуют о видении Вашингтоном международных законов и норм.

«Американская исключительность» также означает, что президенты США могут оболгать и представить в ложном свете любого, кого им заблагорассудится демонизировать. Вот что Обама говорит о правительствах Путина и Асада:

«Агрессия России по отношению к странам бывшего Советского Союза ставит под удар основы Европы… Недавние действия России на Украине напоминают дни, когда советские танки колесили по Восточной Европе».

А Асад, по словам Обамы — это «диктатор, который бомбит и морит голодом собственный народ».

Задумался хоть один из сидящих в зале курсантов, почему сирийцы поддерживают именно Асада, если он такой жестокий диктатор, который забрасывает бомбами и морит голодом своё население? Почему они не поддерживают финансируемые американцами «силы освобождения», представляющие собой смесь приезжих джихадистов и боевиков Аль-Каиды, которые сражаются с «чересчур светским» по их мнению, правительством Асада?

Упоминание времени, когда советские танки колесили по Европе — это отсылка к «революциям» в Венгрии (1956) и Чехословакии (1968), когда лидеры венгерских и чешских коммунистов попытались обрести независимость от Москвы. Очень сомнительно, что ответ Вашингтона тем странам, которые попытались бы выйти из НАТО, был бы другим. Несколько месяцев назад в ответ на политические разговоры в Германии и Англии о возможном выходе из состава Евросоюза был получен ответ, что выход этих стран из ЕС противоречит интересам Вашингтона.

Обама использовал образ советских танков, чтобы красочнее обрисовать коварную Россию с её советской угрозой, преподать в ложном свете реакцию российского руководства на вторжение Грузии в Южную Осетию и представить голосование населения Крыма в пользу присоединения к России как «вторжение и аннексию территории полуострова». Эта ложь до сих пор выдаётся за единственную правду в американских СМИ и официальной пропаганде Вашингтона.

Эту речь Обамы, пожалуй, можно назвать самым лицемерным выступлением вашингтонского политика. После всех преступлений, совершённых американским правительством, его гневная риторика, направленная на других, звучит как полный абсурд. Особенно умиляют слова Обамы о том, что «недопустимо убивать людей из-за их политических убеждений».

Ещё одна отличительная особенность этой речи заключается в том, с какой лёгкостью Обама лишает Конституцию её истинного смысла. Он сказал, имея в виду доставленных в Америку узников Гуантанамо, что «американские ценности и традиции не допускают возможности удерживания людей в наших границах на протяжении неопределённого времени».

Нет, Обама! Американская Конституция запрещает американскому правительству содержать под стражей американских граждан неограниченное время в любом месте земного шара, и особенно в пределах своих границ.

Допустив удержание под стражей и убийство американских граждан без должных правовых процедур, Обама нарушил клятву, данную при вступлении на свой пост и должен быть подвергнут импичменту. Не так давно Палата Представителей одобрила объявление импичмента президенту Биллу Клинтону (которого спас Сенат) за ложь о своих любовных похождениях со стажёркой Белого дома. Как изменились времена! Сегодня президент, нарушивший клятву защищать Конституцию от внутренних и внешних врагов, получает зелёный свет.

Конституция утратила силу защищать граждан от произвола властей. А без Конституции страна прекращает своё существование, становится тиранией, направленной как на людей внутри страны, так и за её пределами. Сегодня США — это тирания, прикрывающаяся плащом и маской «свобода и демократия».

К концу своей речи Обама приходит к следующему заключению:

«Америка должна всегда лидировать на мировой арене… А вооружённые силы всегда будут главной опорой нашего лидерства».

Другими словами, Вашингтону не нужна дипломатия. Вашингтон использует принуждение. Его любимая угроза звучит примерно так: «Делайте так, как мы говорим, иначе мы сбросим бомбы и ввергнем вашу страну в Каменный век». Речь Обамы — не что иное, как оправдание преступлений Вашингтона на том основании, что он действует в интересах исключительных американцев, чья исключительность ставит и их, и, следовательно, их правительство над законом и международным правом.

То есть, следуя логике Обамы, американцы — это новая высшая раса. Тех, кого они считают ниже себя, можно бомбить, оккупировать и наказывать при помощи санкций.

Речь Обамы в Вест-Пойнт — это декларация превосходства американцев над остальным миром и намерений Вашингтона продолжать утверждать это превосходство, не позволяя подняться другим державам.

Однако даже эти спесивые заявления кажутся редакции Washington Post недостаточными. Они обвиняют Обаму за его слова об ограничениях, допускающих использование военной силы только в случае прямой угрозы в отношении США.

Американские «либеральные СМИ» негодуют, что представление Обамы об американской исключительности трактуется недостаточно широко, чтобы служить всем надобностям Вашингтона. Обама, пишет Washington Post, связывает Америке руки и «создаёт недостаточно комфортные условия» для тех милитаристов, которые хотели бы добиваться низвержения правительств Сирии, Ирана, России и Китая.

Миру стоит обратить внимание на то, что самого агрессивного в истории президента США американские СМИ единодушно считают бесхарактерным. СМИ разжигают войны, а американские СМИ, в союзничестве со своим военным комплексом толкают мир к последней войне.

Считают ли французы себя исключительной нацией, имеющей право на какую-то привилегированную роль в мире? Задай этот вопрос в Париже или в Лионе, и уверен, что большинство французов ответят отрицательно. Что и понятно. В стране, 200 с лишним лет назад провозгласившей в Декларации прав человека и гражданина принцип равенства всех людей, свободу личности, слова и совести, такая реакция вполне естественна.

Тем более что страна спустя два десятилетия после Великой французской революции получила историческую прививку от болезни под названием "национальное превосходство". И сделал ее, надо полагать, даже не помышляя об этом, Наполеон Бонапарт.

Он-то как раз верил в "высшее предназначение" Франции, а его планы предусматривали тотальное переустройство если не всего мира, то, по крайней мере, Европы. Первый консул, а потом и самопровозглашенный император Наполеон для осуществления своих планов вовлек в нескончаемую череду военных походов миллионы поверивших ему граждан. Провозглашенной целью было освобождение европейских народов от угнетавших их тиранов и деспотов, создание пространства "разума, света и прогресса".

Наполеон был не первым и, увы, не последним политиком, кто выдавал собственные амбиции за волю нации

Конечно, Наполеон лукавил, - делится своими мыслями профессор Парижской высшей школы социальных наук Жак Сапир. - Захватывая одну за другой европейские страны, он преследовал в первую очередь собственные интересы, которые, по его глубокому убеждению, совпадали с интересами Франции. Кстати, в мировой истории он далеко не первая личность и, увы, не последняя, выдававшая собственные амбиции за волю той или иной нации. Что касается населения стран, которые он обещал облагодетельствовать, то оно быстро разобралось, что к чему. В Испании крестьяне поначалу встречали наполеоновских гвардейцев хлебом и вином, но потом взялись за оружие. Захватив часть Польши, которая в то время принадлежала Российской империи, не освободил крепостных, хотя ранее обещал это сделать.

Поход на Москву стал для Бонапарта началом краха. Во Франции, если хотят сказать о полном провале, говорят "это было Березино"...

Жак Сапир : Тогда погиб цвет нации, многие сотни тысяч французов полегли на полях сражений. Сам император провел последние годы жизни в ссылке. А итог? Плачевный. Тот урок до сих пор жив в исторической памяти нации. И все-таки, если говорить о некой исключительности, то я бы, скорее всего, сделал акцент на роли Великой французской революции, изменившей менталитет нации. Свою специфичность французы видят в общечеловеческих идеалах, которые отложили отпечаток как на народ, так и на политические элиты страны. Об этом в свое время говорил генерал де Голль, считавший, что величие Франции в мире напрямую связано с ее поддержкой свободы других народов, что, правда, не помешало ей оставаться колониальной державой вплоть до 60-х годов прошлого века.

Есть и другая форма исключительности, та, которая привела в Германии к нацизму и краху, милитаризму в Японии и атомным бомбам, сброшенным на Хиросиму и Нагасаки. США, взявшие на себя роль нации, стоящей выше других, ответственны за трагедии Вьетнама, Ирака.

Жак Сапир : Это так. Надо понимать, откуда взялся амбициозный замах Америки. Давайте, не забывать, что эту страну основали переселенцы, приплывшие к берегам Америки на корабле "Мейфлауэр" в 1620 году. Кем они были? Протестантскими сектантами, преследуемыми у себя дома за радикальные взгляды. Именно они стоял у истоков "мессионизма", ниспосланного свыше предначертания США править миром, наводя в нем порядок. Американский порядок. Тот самый, который на деле в первую очередь выгоден заокеанским элитам. Что касается Франции, то, по сложившейся традиции, она склонна давать уроки другим странам. Возьмите Хартию ООН, которую разработал коллектив во главе с французом Рене Кассен. В ней изложены универсальные принципы, но там не сказано, что надо воевать, чтобы воплотить их в жизнь.

- Позиция Франции в сирийском деле говорит об обратном. Париж намеревался наказать Дамаск.

Жак Сапир : Есть логика нации, а есть логика правительства. В данном случае они не совпадали, о чем свидетельствуют опросы общественности. Подавляющее большинство французов было против военного сценария. Часть социалистов вместе с Франсуа Олландом встали на позиции, основанные на моральном подходе к политике. Это не значит, что, занимаясь политикой, надо отбросить мораль. Однако политика - это одно, а мораль - иное. Смешивать эти понятия, тем более менять местами есть дело крайне опасное.

Справка "РГ"

В своем обращении к нации 10 сентября 2013 года президент США Барак Обама заявил: "Почти семь десятилетий США были опорой международной безопасности. Это означает нечто больше, чем создание международных договоров. Это означает - приведение их в силу. Бремя лидерства часто бывает тяжелым. Но мир стал лучше, благодаря тому, что мы несем это бремя... Наши идеалы и принципы, наша безопасность оказались под угрозой в Сирии, также как и наше лидерство в мире, в котором мы стараемся гарантировать, чтобы опаснейшее оружие никогда не применялось... Америка - не мировой жандарм. В мире происходит множество ужасных вещей, и не в наших силах исправить все ошибки. Но если мы можем приложить скромные усилия и подвергнутся незначительному риску, чтобы спасти детей от отравления газом, и вместе с тем надолго защитить наших детей, я считаю, мы должны действовать. Вот, что отличает Америку от других. Вот, что делает нас исключительными...

Со смирением, но решительностью, нам предстоит всегда отстаивать эту истину".

Подготовила Анна Федякина

Япония является, пожалуй, одним из самых ярких примеров того, к каким печальным последствиям может привести уверенность в собственной исключительности, "особой роли" и прочих "мессианских посылах".

Начав активную индустриализацию и достаточно эффективно восприняв западные технологии и многие обычаи, Япония с конца XIX века начала стремительно экономически развиваться. Однако вскоре такие японские качества, как упорство, трудолюбие, приверженность к коллективу и преданность государству, оказались, хотя и не без некоторого сопротивления, направлены в разрушительную и захватническую плоскость. Принципы богоизбранности и собственной "особой роли" вылились в войны с Китаем и Россией. А успехи в этих конфликтах еще более подогрели аппетиты агрессивно настроенных сил, которые в то время оказались у власти в Стране восходящего солнца.

В результате в 1930-х годах профашистские и милитаристские партии выдвинули идею создания Великой Японии. Была выдвинута идея "Азия для азиатов", провозглашена цель "освобождения азиатских народов от западного колониализма", в первую очередь британского и французского. Правда, при этом японцы особую, руководящую роль отводили именно себе, как "особой нации". В результате японскому порабощению подверглись именно те, кому обещали "мир, процветание и благоденствие". Превратилась в колонию вся Корея, расчленен и оккупирован Китай, завоеваны Филиппины, Малайзия, Сингапур, Бирма и другие страны. Планировалось создание и на территории бывшего СССР марионеточной и подчиненной Токио Дальневосточной Республики, которая должна была протянуться аж до Урала, но поражение немецко-фашистских войск под Сталинградом заставило Японию умерить аппетиты. А в Азиатско-Тихоокеанском регионе Япония схлестнулась с США и силами союзников по антигитлеровской коалиции.

О преступлениях японской военщины страны Азии помнят до сих пор очень хорошо.

Дальнейшие совместные удары Советской армии в Маньчжурии и войск США в Тихом океане привели к полному краху Японии в этой войне. Страна же оказалась оккупирована Соединенными Штатами. А последствия от своих экспериментов с "особой ролью" Япония продолжает ощущать и до сих пор. Конституция запрещает Стране восходящего солнца направлять свои войска за рубеж. Сами же японцы постоянно вспоминают про то, во что для них вылилась авантюра с "богоизбранностью". С другой стороны, направленная в созидательное русло энергия японцев дала положительные результаты, породила "экономическое чудо".

В истории Польши теория собственной исключительности и восприятие своего государства как супердержавы приводили к самым кровопролитным и унизительным для поляков событиям.

Отрывок из воспоминаний бывшего русского офицера, жившего в Польше в канун начала Второй мировой войны ("Часовой" N 246 (5 декабря 1939 г.): "И пресса, и власти, и рядовые люди совершенно серьезно обсуждали вопрос о полном разгроме Германии. Вот распространенное мнение: "У немцев режим трещит, революция на носу, голод, в Польшу бегут тысячами германские дезертиры; находились "очевидцы", видевшие "собственными глазами" эти тысячи немецких офицеров и солдат, переходивших германо-польскую границу. Стоит только польской армии ударить одновременно на Восточную Пруссию и на Берлин, как все полетит. Данциг будет занят в несколько часов, через неделю наша кавалерия будет поить своих коней в древнем польском Кролевце (Кенигсберг), а через две недели мы будем под стенами Берлина. Конечно, война закончится в 2-3 недели, если не обманут французы и англичане, ну а если они и на этот раз не выступят, то справимся и без них. Под угрозой страшной революции немцы вынуждены будут пойти на капитуляцию и Польша сыграет огромную историческую роль, восстановив то положение, которое было до XVII века, когда наши короли давали из своих рук герцогские титулы тевтонским маркграфам". О том, когда и почему в Польше появилась теория о своей исключительности и превосходстве над другими народами, "РГ" рассказал польский историк и журналист Петр Сквечинский:

Поляки так высоко взлетели в своей вере в собственную исключительность, что это падение было очень тяжелым

Петр Сквечинский: Это началось в XVI-XVII веках. Тогда у польской шляхты была своего рода идеология - сарматизм, - которая подразумевала, что польская шляхта происходит от сарматов, древнего степного народа, известного из греческой и римской этнографии. Изначально знать считалась потомками сарматов, а простонародье - славян. Затем эта идея исключительности стала общей. И на тот момент это имело некоторые основания - Речь Посполитая действительно была тогда довольно могущественной, к тому же там была своего рода демократия - шляхта сама выбирала себе короля. И это было единственное такое государство в Европе, в которой преобладал абсолютизм. Поляки так тяжело переживали последовавшие позднее разделы своей страны, в том числе и потому, что им казалось, что их нельзя ставить на один уровень с чехами или словаками. Много народов не имело независимости в тот период, но не все были перед этим таким могущественным государством. К тому же они так высоко взлетели в своей вере в собственную исключительность, что это падение было очень тяжелым. Кстати, именно это сознание собственной исключительности привело к появлению у поляков уверенности, что у них есть некая миссия, что их страдания имеют некий смысл. Например, что Польша охраняет Западную Европу от притязаний России. Великий польский поэт Адам Мицкевич в стихотворении "Редут Ордона" писал, адресуясь к царю, в частности, такие строки: "Когда твоя бронза пугает турков за Балканами, когда парижское посольство лижет твои ноги, Варшава одна противостоит твоей силе, поднимает на тебя руку и срывает корону".

- И к чему это привело поляков?

Петр Сквечинский: Польша слишком уверовала в свои силы. В 30-е годы прошлого века и польское правительство, и в большой части польский народ поверили в то, что Польша - супердержава. В канун 1939 года было распространено убеждение, что если будет война с Германией, то победа будет за поляками. "Понятно, что французы, конечно, помогут" - так считали тогда в Польше. Здесь была довольно большая для этой части Европы армия, она быстро модернизировалась, но по сравнению с Германией, этого, конечно, было мало. И когда в 1939 году Польша потерпела поражение в войне с Германией, это повергло поляков в настоящий шок.

- Польша могла бы избежать поражения в 1939 году?

Петр Сквечинский: Если бы в 1938 году - за год до начала польской кампании вермахта, когда Европа в первый раз оказалась на грани войны, Польша решила бы помочь Чехословакии, все, возможно, повернулось бы по-другому. Чешская армия была довольно современной, оснащенной в том числе бронетанковым вооружением и тяжелой артиллерией, у чехов были сильные фортификационные укрепления в Судетах, а границы в 1939 году проходили так, что Силезия находилась между Польшей и Чехией, то есть для Германии это были очень невыгодные условия для начала войны. Это была бы совершенно другая война.

Кстати

По мнению Сквечинского, после поражения в 1939 году, поляки чувствовали себя чрезвычайно униженными - была супердержава, и в течение 10 дней от этой супердержавы ничего не осталось. Решение об антигитлеровском восстании в Варшаве в 1944 году было продиктовано не только политическим стремлением взять инициативу в свои руки и не допустить навязывания Польше коммунизма. И даже не только совершенно справедливым желанием мести - ведь немецкая оккупация была чудовищной. Кроме всего прочего, это было попыткой поляков совершить великий подвиг, чтобы сохранить лицо.

На прошедших выборах в бундестаг партии, опирающиеся на национализм и исключительность одной нации, набрали лишь около полутора процентов голосов. По сравнению с другими европейскими странами, например, Голландией, Австрией, Грецией и даже Швецией, где расистские и шовинистические настроения необычайно популярны, в Германии с этим все спокойно. Не в последнюю очередь потому, что немцы извлекли уроки из своей истории.

Сейчас против демонстраций неонацистов на улицы выходит в десятки раз больше людей. Молодым людям и в голову не придет рассказывать о том, что Германия занимает какое-то исключительное положение на мировой арене. Не принято это. Что же произошло со страной? Ведь некогда идея об исключительности арийской нации завладела умами немецкого народа, приведя к самой большой в истории человеческой цивилизации катастрофе.

По словам профессора политологии Свободного университета Берлина Петера Гроттиана, для того чтобы тезис о якобы первенствующем положении той или иной нации привел к негативным последствиям, необходимо несколько социально-исторических условий. Таковые и образовались в самом начала XX века в Германии.

Тогда эта мощная индустриальная нация считала себя ущемленной по сравнению с Англией и Францией. Ведь эти соседние государства обладали громадными колониальными территориями, во многом превосходящими по площади сами европейские метрополии. Завоевав парочку незначительных африканских стран, Германия все же, по сути, осталась ни с чем, а это ущемляло самосознание нового империалистического гиганта.

100 тысяч тонн золота выплатила Германия в качестве репарации по итогам только Первой мировой войны. Последний транш ФРГ перевела в 2010 году

Поэтому во времена последнего кайзера Вильгельма II в Германии распространилась идея о том, что "народ поэтов и философов" должен занять достойное положение в мировой истории, которую он по праву заслуживает. Ущемленная гордость нашла свой выход в новой и удобной военной доктрине. Невыпущенный пар потенциального завоевателя воплотился в Первую мировую войну на территории европейского континента, которая привела к колоссальным жертвам, обнищанию народа и падению духа нации вместо ее укрепления.

В начале 30-х годов Гитлер выиграл выборы в рейхстаг, насильственным путем устранив часть своих серьезных противников. Непосредственно после этого отточенная его соратником Йозефом Геббельсом идея исключительности немецкой нации завладела умами немцев. Все "неарийское" стало немодным и даже вроде как противоестественным. Немцы вдруг уверились в том, что именно они должны были захватить мир и доказать всем закономерность роли их нации как исторического лидера. Эта убежденность приобрела маниакальный характер. Неудовлетворенные комплексы от поражения в Первой мировой, высокомерное чувство превосходства "арийской расы" и отсутствие опыта демократического государственного правления, по словам профессора Гроттиана, привели к тому, что в стране распространились шовинистические, расистские и антисемитские настроения. А от них до идеи второго завоевательного похода "великой нации", которая должна была "получить то, что ей по праву положено", был всего один шаг.

В конце 30-х годов тезис исключительности арийской расы приобрел формальное подтверждение в резюме конференции в берлинском пригороде Ванзее, которая официально благословила "арийцев" на травлю евреев, а также народностей синти и рома (в просторечии цыган). Позднее гитлеровская Германия напала на Польшу, а затем и на СССР. Начавшаяся кровопролитная война захватила всю Европу - от Греции до Англии, принеся громадные страдания миллионам людей. Гитлеровская военная машина хладнокровно уничтожила миллионы неарийцев и противников режима в специально созданных концентрационных лагерях, превзошедших по своей изощренной подлости, масштабу и жестокости все доселе известные методы массового истребления людей.

Профессор Гроттиан считает, что к ужасным последствиям раздутой национальной гордости привело, во-первых, то, что представление о своей роли в истории не соответствовало позиции и положению Германии в тогдашнем политическом ландшафте. Сейчас же Германия, по праву обладая высоким статусом, вместе с тем остается одной из наиболее влиятельных стран ЕС, в котором все проблемы решаются демократическим путем. Кроме того, все ведущие партии и правительство страны резко негативно относятся к участию Германии в военных конфликтах.

Мы уже привыкли к тому, что любое упоминание с высоких трибун о том, что Россия – православная страна у прогрессивной российской общественности и прочих проамериканских агентов влияния, например на Украине, вызывает стойкое отторжение. Особое негодование традиционно вызывают слова об уникальности российской цивилизации, «русском мире» и внешнеполитических задачах России. Любая апелляция к Богу и напоминания о великом прошлом и больших задачах, стоящих перед страной, воспринимаются не иначе как проявление сектантства.

В этой связи интересно напомнить об опыте США, чьи политики на протяжении уже сотен лет формируют образ исключительности государства и его божественной избранности. собрал 17 цитат американских политиков, уверенных в том, что задача США – «спасти мир», а жители страны «благословлены Богом».

Президент США Джон Адамс (1789 г.): «Я всегда с благоговением рассматриваю образование Америки как открытие поля деятельности и замысла Провидения для просвещения невежественных и освобождения порабощенной части человечества повсюду на земле».

Президент США Авраам Линкольн (1863 г.): «Мы должны торжественно постановить, что эти смерти не будут напрасными, и наша нация под покровительством Бога получит новый источник свободы, и это правительство из народа, созданное народом и для народа, не умрёт на земле».

Президент США Ульям Мак-Кинли (1897 г.): «Наша вера учит, что нет опоры более надежной, чем Бог наших предков, который так недвусмысленно оказывал содействие американскому народу во всех его испытаниях и который никогда не покинет нас, если мы будем поступать согласно его заповедям и смиренно будем идти за ним след в след».

Сенатор Альберт Беверидж (1900 г.): «…Бог сделал своим избранным народом американцев, которым Он предназначил вести к возрождению весь мир. Это о нас сказал Господь Бог: „В малом вы были верны, над многими вас поставлю“.

Президент США Вудро Вильсон (1919 г.): » Я, например, верю в судьбу Соединенных Штатов глубже, чем в любое иное из дел человеческих. Я верю, что она содержит в себе духовную энергию, которую ни одна другая нация не в состоянии направить на освобождение человечества. Америка обладала неограниченной привилегией исполнить предначертанную судьбу и спасти мир».

Президент США Дуайт Эйзенхауэр (1954 г.): «Прежде всего, мы стремимся воплотить наши общие усилия как нация, благословленная Всемогущим Богом».

Президент США Ричард Никсон (1973 г.): «Бог хранит Америку, и Бог хранит всех и каждого из нас».

Президент США Рональд Рейган (1990 г): «Если лишить американцев веры в наше великое будущее, нельзя будет объяснить, почему мы так убеждены в том, что Америка – земля обетованная, а наш народ избран самим Богом для того, что трудиться над созданием лучшего мира».

Президент Джордж Буш-младший (2004 г.): «Мы призваны Небом стоять за свободу».

Экс-губернатор штата Аляска Сара Пейлин (2008 г.): «Молитесь за постройку газопровода, ибо этот 30-миллиардный проект создаст новые рабочие места. Молитесь за наших солдат за границей, которые были посланы туда нашей властью, чтобы исполнять замысел Божий…».

Кандидат в президенты, республиканец Ньют Гингрич (2009 г.): «Американская исключительность отличается тем, что, мы - единственный народ в истории, заявивший, что власть идет прямо от Бога к каждому из нас».

Экс-губернатор Арканзаса и кандидат в президенты Майк Хаккаби (2010 г.): «Отрицать исключительность американцев – значит, по сути, отрицать саму душу нашей нации».

Кандидат в президенты, республиканец Митт Ромни (2011 г.): «Бог создал эту страну не для того, чтобы наша нация следовала за другими. Судьба Америки - не в том, чтобы быть одной из нескольких одинаково сбалансированных мировых держав“.

Сенатор от Республиканской партии Марко Рубио (сентябрь 2013 г.): » История учит нас, что сильная Америка - источник добра в мире. Ни одна страна не освободила больше людей и не сделала так много для того, чтобы повысить уровень жизни во всем мире… как Соединенные Штаты. Мы остаемся маяком надежды для людей во всем мире».

Президент США Барак Обама (2013 г.): «Бог хранит вас, и Бог хранит Соединенные Штаты Америки».

Экс-мэр Нью-Йорка Руди Джулиани (2015 г.): «Со всеми нашими недостатками, мы самая исключительная страна в мире. Я бы хотел видеть кандидатом в президенты того, кто сможет выразить эту исключительность».

Кандидат в президенты Тед Круз (2015 г.): «Наши революционные идеи были основаны на правах, которые исходят не от людей, но от Бога Всемогущего… Американская исключительность сделала эту страну … сияющим городом на холме…Божье благословение лежало на Америке с момента зарождения нации, и я верю, что Бог все еще с Америкой».

Во время недавней официальной речи на церемонии вручения дипломов в Сент-Луисском университете Гарри Каспаров, говоря об американской исключительности, произнес следующую фразу: «Основополагающие американские ценности создали величайшую демократию и экономику в мире… [Выросши в СССР], я увидел эту Америку — этот «город на холме» — с другой стороны железного занавеса».

В России словосочетание «американская исключительность», как правило, вызывает крайне негативную реакцию — иногда вплоть до сравнения с гитлеровской теорией расового превосходства. Но тут имеет место некоторое «раздвоение личности». С одной стороны, россияне очень любят демонизировать американскую исключительность. А с другой стороны, не только Каспаров, но и миллионы россиян стремятся получать все блага этой же американской исключительности — то есть учиться, работать, жить и воспитывать своих детей в США.

Американская исключительность волнует и президента Владимира Путина. Вспомните его нашумевшую статью в «Нью-Йорк таймс» в сентябре 2013 года. «Это чрезвычайно опасно, когда какой-то народ считает себя исключительным, какая бы у него мотивация ни была», — написал он в этой статье. Однако, на мой взгляд, у российского президента не совсем верное представление об «американской исключительности». А кроме того, его позицию интересно рассматривать, имея в виду два важных момента: 1) у России своя богатая тысячелетняя история — со своей исключительностью; и 2) президент сам активно пропагандирует современную российскую исключительность.

Дело в том, что концепция американской исключительности ни в коем случае не относится к какой-то теории американского «расового» превосходства (тем более что нет такой «американской расы»). Она также не относится к фанатической, квазирелигиозной миссии «экспортировать демократию» другим странам. У США нет такой задачи или даже возможности, а уж тем более — в странах Ближнего Востока. На самом деле «американская исключительность» куда более банальна. Она сводится к историческому развитию США, которое действительно является уникальным — или, если угодно, «исключительным». И вот почему.

Пока другие страны развивались на общем этническом, расовом или религиозном основании, США образовались и развивались на основе демократических концепций и принципов — самыми главными из которых являются соблюдение прав человека, свободы слова, верховенства закона, а также защита частной собственности, сильного гражданского общества и системы сдержек и противовесов против любой формы автократии. Британский писатель Г.К.Честертон, пожалуй, лучше всех выразил смысл американской исключительности такими словами: «США являются единственной страной в мире, которая была основана на убеждениях».

Вместе с тем ничего исключительного нет в том, что американцы считают себя в каких-то смыслах «исключительными». Ведь почти все страны считают себя уникальными в той или иной степени. Президент Барак Обама, на мой взгляд, правильно сказал в 2010 году: «Я верю в американскую исключительность точно так же, как британцы верят в свою исключительность или греки в свою». Но в этом высказывании Обама почему-то забыл упомянуть про русскую исключительность, которую можно запросто поставить в один ряд с британской и греческой — если не выше их. За тысячу лет русской истории представление о своей исключительности всегда было важнейшей составляющей российского национального самосознания.

В период существования Российской империи эта исключительность базировалась на «русской духовности», на концепции «особого пути» и на идее о том, что Россия в качестве «хранителя истинной веры» является «Третьим Римом» и правопреемником Византии.

Русская исключительность круто повернулась «влево» после большевистской революции, когда Россия стала мировым центром социализма, марксизма-ленинизма и «диктатуры пролетариата». В ранний советский период русская/советская исключительность сосредоточилась на вере в то, что Россия обречена стать единственной идеологической силой, которая способна одержать победу над «международной буржуазией», провоцируя коммунистические революции по всему миру. Советская пропаганда пыталась замкнуть исторический круг, проведя линию исключительности от Третьего Рима до Третьего интернационала.

После Второй мировой войны русская/советская исключительность приобрела форму укрепления — путем военной интервенции — социализма и коммунизма в Восточной Европе, Африке, Латинской и Центральной Америке и Азии. Она также базировалась на мифе об уникальности коммунистической системы, так как именно она, по версии КПСС, была способна генерировать самые передовые научные и промышленные достижения — «впереди планеты всей».

После распада СССР и во время политического и экономического хаоса почти всех 90-х годов у президента Бориса Ельцина было слишком много серьезных проблем в стране, чтобы пропагандировать «русскую исключительность». Ему — да и всей стране — было совсем не до этого. Но когда Владимир Путин пришел к власти в 2000 году, он начал поднимать идею исключительности из руин. Определяющая черта русской исключительности XXI века заключается в антиамериканизме. А сам российский лидер позиционирует себя как исключительного политика, единственного, кто умеет по-настоящему противостоять США — главному мировому злу. Противостоять американскому диктату, американским пресловутым двойным стандартам и агрессивной внешней политике.

Русская исключительность в виде противостояния США и Западу в целом особенно остро проявилась в Крыму и в Донбассе, где Владимир Путин провел «красную линию» — куда Америке и НАТО «вход» воспрещен. Другое дело, что в результате этой победы Россия де-факто потеряла остальную Украину на многие десятилетия и оказалась в мировой изоляции, но это, конечно же, отдельная тема.

Другой яркий пример декларирования русской исключительности — знаменитая речь президента Путина в Лужниках в феврале 2012 года, когда он сказал: «Мы с вами народ-победитель. Это у нас в генах, в нашем генном коде». Тут я как американец скромно признаю, что на фоне тезиса о российских победительных генах американская исключительность просто отдыхает.

Кроме того, за 15 лет во власти Владимиру Путину удалось реанимировать и монархическую версию русской исключительности, опираясь на тесные связи государства с Русской православной церковью, на концепцию «русского мира» и снова — на идеи русской духовности и «особого пути». Одновременно власть продвигает советскую идею невозможности для России вписаться в «тлетворные» западные ценности. В итоге получается такая «гибридная» исключительность: многовековая русская духовность находится под актуальной внешней угрозой. И понятно, что в таких обстоятельствах только сильный лидер может защитить Святую Русь от западного растления.

Но, на мой взгляд, наиболее примечательная разница между русской и американской «исключительностями» состоит в том, что американская версия определяется защитой прав человека и различными ограничениями государства. А русская исключительность определяется прямо противоположным: укреплением государства, причем обычно за счет сужения прав человека. Согласно данной модели, только когда государство сильное, оно способно быть гарантом русской исключительности и служить ее духовным хранителем. Иными словами, американская исключительность направлена на то, чтобы в стране не было «вертикали власти», а российская исключительность — на то, чтобы она существовала и укреплялась.

Хотя Кремль еще в прошлом году расторг контракт с американской PR-компанией Ketchum по продвижению имиджа России за рубежом, у меня есть один хороший совет, причем абсолютно бесплатный: учитывая столь богатую историю и современные достижения русской исключительности, про какую-то несчастную американскую исключительность можно уже не вспоминать.

В ходе выступления в высказываниях Обамы доминировала тема Сирии. «Да, сирийское правительство сделало первый шаг – предоставило информацию о своем химическом оружии», - заявил он. Президент США подчеркнул, что считать позицию Асада правильной и думать, что газовую атаку зарином могли провести повстанцы, – это значит идти наперекор здравому смыслу. Он также отметил, что резолюция Совбеза ООН должна предусматривать определённые последствия в том случае, если Сирия не выполнит свои обязательства.

В свете Сирии и других вопросов президент США также высказался по поводу исключительности Соединённых Штатов. «Я уверен, что Америка должна остаться вовлеченной в это дело ради нашей собственной безопасности, но также я уверен, что миру от этого будет лучше», - заявил он.

«Некоторые могут не соглашаться, но я верю в то, что Америка исключительна, отчасти в свете того, что мы продемонстрировали готовность, не щадя свою кровь и свои богатства, отстаивать не только свои собственные интересы, но и интересы всего мирового сообщества», - подчеркнул Обама.

По словам президента, Соединённые Штаты не представляют угрозу для мира. Америка, добавил Обама, беря на себя бремя лидерства, заполняет пустоту, которую ни одно другое государство не может заполнить.

Эксперты американского телеканала CNN считают, что Обама таким образом ответил на статью Владимира Путина в The New York Times, где президент России упоминал об «американской исключительности», сообщает Ино-ТВ .

В то же время глава комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков считает, что Обаме не стоило говорить об «американской исключительности с трибуны ООН».

«Он вынес свой спор с Путиным на международный суд присяжных - и это ошибка», - написал Пушков в своём Twitter.

Напомним, что 12 сентября американское издание опубликовало статью Путина о ситуации в Сирии. В материале говорится, что угроза американского удара по Сирии спровоцирована оппозицией, которая сама виновна в химической атаке под Дамаском. Путин также напоминает, что военные действия в Афганистане, Ираке и Ливии не принесли Соединённым Штатам желаемого результата, а привели к жертвам среди гражданского населения.

Далее Владимир Путин высказал мысль, ставшую темой многих заголовков в прессе и вызвавшую у многих читателей бурную реакцию. Он обратил внимание на то, что многие слышат в речах американских политиков: на идею исключительности американцев. Что Америка, как иногда заявляют её власти, действует из моралистических побуждений и убеждённости в том, что она исключительна, что она правильнее и лучше остальных стран. По словам Путина, это очень опасный путь для любой нации: «Считаю очень опасным закладывать в головы людей идею об их исключительности, чем бы это ни мотивировалось... Все мы разные, но, когда мы просим Господа благословить нас, мы не должны забывать, что Бог создал нас равными».